КОНСТРУКЦИЯ И ПОСТРОЙКА БРОНЕНОСЦА "НАВАРИН"
Работы по постройке четвертого балтийского броненосного корабля, получившего наименование "Наварин", начались 1 июля 1 889 года в эллинге верфи "Галерный островок", арендованной Обществом Франко-Русских заводов. Строителем корабля был назначен корабельный инженер П.А.Титов, наблюдающим от Морского министерства - младший судостроитель В.В.Максимов.
Статьи нагрузки |
«Наварин» |
«Гангут» |
«Двенадцать Агтостолов» |
Проект С.К.Ратника |
||||
| тонн | % | тонн | %. | тонн | % | тонн | % | |
| Корпус | 3187,73 | 33,64 | 2202,39 | 33,41 | 2698,19 | 33,41 | 3325,34 | 34,93 |
| Бронирование | 3168,77 | 33,44 | 2219,53 | 33,67 | 2404,23 | 29,77 | 2476,15 | 26.01 |
| Артиплерийское вооружение | 845,26 | 8,92 | 583,39 | 8,85 | 923,33 | 11,43 | 988,18 | 10,38 |
| Минное вооружение | 93,8 | 0,99 | 83,72 | 1,27 | 89,64 | 1,11 | 93,3 | 0,98 |
| Механизмн и котлн с водой | 1313,37 | 13,86 | 889,92 | 13,5 | 1370,5 | 16,97 | 1506,06 | 15,82 |
| Снобжение и зкипаж с личньїми вещами | 102,34 | 1,08 | 72,51 | 1,1 | 83,99 | 1,04 | 92,34 | 0,97 |
| Топливо | 735 | 7,76 | 508 | 7,71 | 505 | 6,25 | 930 | 9,69 |
| Запас водоизмещения | 29,73 | 0,31 | 32,06 | 0,49 | - | - | 108,43 | 1,06 |
| Итого | 9476 | 100 | 6592 | 100 | 8076 | 100 | 9520 | 100 |
| * По материалам РГАВМФ. Ф.421. Оп. 1. Д. 1015 | ||||||||
Согласно утвержденной МТК спецификации водоизмещение броненосца составляло 9476 т, длина между перпендикулярами - 103,02 м, наибольшая ширина - 20,42 м, осадка в полном грузу на ровный киль - 7,62 м. Корпус корабля изготавливался "из лучшей Сименс-Мартена русской стали". Набор состоял из 96 шпангоутов и шести стрингеров с каждого борта. 1, 9, 14, 20, 24, 28, 31, 34, 38, 41, 44, 48, 52, 55, 58, 61, 65, 69, 73, 76, 82 и 89 шпангоуты, шельф (1-й стрингер) на всем протяжении броневого пояса и 4-й стрингер (на протяжении двойного дна, то есть 20-76 шпангоутов) являлись водонепроницаемыми. Внутреннее дно по ширине ограничивалось продольными переборками бортовых коридоров.
Две средние продольные переборки располагались на протяжении от 31 до 65 шпангоута на расстоянии 1,22м друг от друга по высоте от второго дна до жилой палубы. В нос от 31 до 24 шпангоута высота переборок ограничивалась платформой, а от 20 до 1 шпангоута шла одна переборка высотой до броневой палубы.
Главные поперечные переборки имели толщину 9,5 мм от внутреннего дна до нижней палубы, выше - 4,76 мм; главные переборки, разделявшие котельные и машинные отделения усиливались вертикальными стойками. Все остальные поперечные переборки имели толщину 7,9 и 3,2 мм соответственно.
Вертикальный киль изготавливался из листовой стали и на протяжении двойного дна имел до 76 шпангоута тол-шину 14, 3 мм и высоту 965 мм; в нос и корму толщина уменьшалась, а высота в корму увеличивалась. Горизонтальный киль состоял из двух стальных листов: верхний толщиной 15,9 мм (в нос и корму она уменьшалась до 9,5 мм), нижний - 22,2 мм (в нос и корму - 17,5 мм). Вертикальный и горизонтальный кили соединялись угловой сталью 101,6 х 101,6 х 19 мм.
Бимсы под верхней палубой изготавливались из тавробимсовой стали и устанавливались при каждом шпангоуте. Под 152-мм орудиями между бимсами приклепывались карлингсы. Настил верхней палубы выполнялся из стальных листов толщиной 12,7 мм в средней части и от 9,5 до 7,9 мм в оконечностях. На протяжении каземата настил составлялся из листов длиной 4,57-5,79 м, шириной 1,22 м и толщиной 38,1 мм. Поверх настила укладывались сосновые доски длиной 6,4-8,53 м, шириной 0,15 м и толщиной 95,25 мм.
Броневая защита корабля состояла из главного пояса, имевшего длину по ГВЛ 69,49 м, высоту 2,1 3 м (из них 0,91 м над ГВЛ). Толщина плит на протяжении котельных и машинных отделений на высоте 1,06 м от верхней кромки достигала 406 мм, уменьшаясь к нижней кромке до 203 мм; в нос от котельных и в корму от машинных отделений она составляла в верхней части 356-305 мм, а в нижней - 178-152 мм; толщина и носового и кормового траверзов составляла 305 мм.
Толщина бортовой брони нижнего каземата равнялась 305 мм, носового траверза - 305 мм, кормового - 254 мм; борта и траверзы верхнего каземата имели толщину 1 27 мм. Башни 305-мм орудий бронировались 305-мм плитами, боевая рубка - 254-мм, труба под ней - 203-мм. Броневая палуба имела толщину 76,2 мм в оконечностях и 50,8-63,5 мм под казематом. Вся броня выполнялась из сталежелезных плит. Поясья обшивки позади брони состояли из двух слоев стальных листов толщиной 11 мм каждый, деревянная подкладка - из длинных 1 27-мм лиственничных брусьев. Главная энергетическая установка нового броненосца включала в себя две вертикальные паровые машины тройного расширения с рабочим давлением 9,4 атм общей мощностью 9000 л.с.
Диаметр цилиндра высокого давления составлял 1030 мм, среднего давления - 1500 мм, низкого давления - 2190 мм, ход поршня - 1067 мм. Наибольшая частота вращения коленчатого вала по контракту должна была составить 100 об/мин.
Пар для механизмов вырабатывали 12 цилиндрических огнетрубных трехтопочных котлов, продукты сгорания выводились в четыре трубы, расположенные по углам кожуха котельных отделений. Общая площадь нагревательной поверхности составляла 216 м2, площадь колосниковых решеток - 82,3 м2. Скорость полного хода броненосца должны была составить 16 уз, дальность плавания - 1600 миль полным и 5760 миль 10-узловым ходом.
Вооружение корабля составляли четыре 305-мм орудия с длиной ствола 30 калибров, расположенных в двух башнях (боезапас на ствол - 80 выстрелов) и восемь 152-мм орудий с длиной ствола 35 калибров, расположенных в нижнем каземате (боезапас на ствол - 125 выстрелов). Также предусматривалась установка 47-и 37-мм орудий Гочкиса в верхнем каземате и на боевом марсе, но их точное число в спецификации не оговаривалось.
Вооружение дополняли шесть 381 -мм торпедных аппаратов и 50 сфероконических мин. В состав плавсредств броненосца вошли по два 50-футовых (15,24 м) минных катера, 34-футовых паровых катера, 20-весельных барказа, 14-весельных легких катера, 6-весельных вельбота и 6-весельных яла, а также один 16-весельный рабочий катер.
Экипаж броненосца должен был составить 30 офицеров и 560 нижних чинов.
Торжественная церемония официальной закладки броненосного корабля "Наварин" состоялась 19 мая 1890 года в присутствии императора Александра III, императрицы Марии Федоровны, греческой королевы Ольги, генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича, управляющего Морским министерством вице-адмирала Н.М.Чихачева и других официальных лиц. К килю прикрепили серебряную закладную доску размером 9 х 13 см. Печальным правилом постройки кораблей российского флота являлось внесение, в ходе строительства, переделок и исправлений в проект. Не избежал этой участи и "Наварин". Уже 21 сентября 1889 года управляющий Морским министерством Н.М.Чихачев приказал на всех кораблях, начиная с броненосца "Наварин", ставить 305-мм орудия с длиной ствола в 35 калибров, вместо планировавшихся ранее 30 калибров. Правда, была сделана оговорка "если к тому нет каких-либо особых препятствий", позволявшая при желании отказаться от установки новых орудий, но дирекция Общества, понимая важность усиления огневой мощи корабля, решилось пойти на необходимые переделки. Переработку чертежей закончили к концу января 1 890 года. Одновременно ликвидировали, согласно решению МТК, носовой минный аппарат.
Летом 1 890 года Обуховскому заводу были переданы рабочие чертежи расположения палуб и переборок и его специалисты начали проектирование 305-мм двухорудийной башенной установки. К февралю следующего года проект был готов, однако он имел серьезный недостаток: центр тяжести башни отстоял от оси вращения на 1,3 м к лобовой части, что вызывало чрезмерно большое давление на катки и затрудняло поворот башни. По требованию МТК проектанты свели смещение центра тяжести до минимума, что облегчило наведение орудий.
Работа на верфи шла своим чередом - к 19 июля 1890 года установили уже более 2,5 тысяч т стали, корпус довели уже до жилой палубы. Задержек практически не было, хотя МТК 24 сентября преподнес очередной "сюрприз", распорядившись борт каземата "для упрочнения сделать прямым, а не изогнутым>, а порты четырех 152- мм орудий перенести в углы каземата для усиления продольного огня. Уже начали перерабатывать чертежи, когда Н.М.Чихачев приказал угловых казематов не делать. Подобная история произошла и с мачтами "Наварина". По первоначальному проекту он имел одну мачту (хотя в 1888 году МТК и распорядился установить две), в ноябре 1889 года Н.М.Чихачев все же приказал установить две мачты, однако в сентябре следующего года он же одобрил вариант, которым предусматривалась установка только грот-мачты.
Тогда же, в сентябре 1 890 года, МТК определил состав мелкокалиберной артиллерии. На "Наварине" предполагалось установить восемь 47-мм одноствольных орудия Гочкиса (из них шесть в верхнем каземате и два - в каюте командира), четыре 37-мм пятиствольных орудия Гочкиса и два 63,5-мм десантных орудия Барановского.
Все это, конечно, мешало нормальному ходу работ, однако главные трудности были впереди. Узким местом в постройке корабля оказались поставки брони, заказанной Адмиралтейским Ижорским заводам. Требовалось изготовить 1 25 плит, не считая башенной брони, толщиной от 51 до 406 мм, а Ижорский завод, являясь основным поставщиком брони для всего Российского флота явно не мог, по своей производственной мощности, удовлетворить всех заказчиков. Вина за создавшуюся ситуацию лежала на Морском министерстве, не сумевшем, разрабатывая судостроительную программу, своевременно позаботиться либо о налаживании производства необходимого количества брони на казенных заводах, либо о заключении договоров с частными подрядчиками. То, что с поставками брони возникает много трудностей выяснилось уже в конце 1 890 года. Лихорадочные попытки исполняющего должность командира Санкт-Петербургского порта контр-адмирала В.П.Вер-ховского исправить положение увенчалось успехом только в одном случае: 9 января 1 891 года удалось заказать Невскому заводу плиты броневой палубы. Основной проблемой оставалось, однако, поставка брони для пояса ниже ватерлинии, Ее отсутствие задерживало спуск практически готового корабля.
16 декабря 1890 года был утвержден список плавсредств: по сравнению с первоначальным вариантом, отказались от минных катеров, а 20-весельные барказы заменили на 1 8-весельные.
18 апреля 1891 года МТК принял решение вместо двух надводных торпедных аппаратов заказать заводу Уайтхеда в Фиуме два подводных траверзных.
К концу июня стало ясно, что уложиться в контрактный срок не удастся. 4 июля В.П.Верховской сообщил, что для спуска "Наварина" на воду необходимо:
- окончить наружную обшивку в кормовой части и установить руль;
- установить дейдвудные трубы, гребные валы, кингстоны, клюзы, шпиль стопорные рымы, битенги и кнехты;
- настелить верхнюю палубу;
- укрепить марки и кормовое украшение;
- закончить мелкие работы и окрасить корабль;
- установить спусковое устройство.
Рассмотрев создавшееся положение, временно управляющий Морским министерством вице-адмирал О.К.Кремер высказал руководству Общества пожелание, чтобы спуск состоялся хотя бы не позднее 15 августа, но уже через три недели главный корабельный инженер порта А.А.Грехнев доложил, что даже при принятии самых действенных мер "Наварин" не сойдет на воду ранее 30 августа. Но и этот срок оказался нереальным. Установку броневых плит ниже ватерлинии смогли заключить лишь в самом конце сентября. К этому времени комиссия, назначенная В.П.Верховским освидетельствовала корпус и спусковое устройство, испытали большинство отсеков на водонепроницаемость.
Спуск на воду приурочили к 64-й годовщине Наваринского сражения. В 16 ч 8 октября рабочие освободили сдерживающие упоры и корабль начал медленно двигаться к воде, а на его флагштоках поочередно поднялись Андреевский, Адмиралтейский флаги, императорский штандарт, флаг генерал-адмирала и гюйс. Стоявшие на Неве корабли произвели салют и через минуту "Наварин", отдав два адмиралтейских якоря, уже стоял в Неве. В рапорте В.В. Максимов сообщал, что спусковая масса с полозьями составила 3185,5 т, осадка носом равнялась 2,3 м, кормой - 4,3 м, перегиби и воды в трюме не было.
12 ноября в МТК вновь рассматривался вопрос о минном вооружении "Наварина". Так как завод Уайтхеда отказался принять заказ на подводные аппараты, то было принято решение вернуться к первоначальному варианту, установив шесть надводных 381-мм торпедных аппаратов. Тогда же МТК решил разместить на броненосце три 75-см прожектора: один - "на марсе топа мачты", два - "сзади носовой башни вне обстрела башенных орудий с приспособлением для спускания их за борт по вертикальным рельсам".
Подходил к концу 1891 год. По всему чувствовалось, что Общество не сумеет сдать корабль к контрактному сроку. Мешали и ранние сильные морозы, замедлившие проведение работ и не позволившие даже вынуть из-под корабля спусковые полозья. 1 февраля 1 892 года "Наварин", в соответствии с новой классификацией, перечислили в класс эскадренных броненосцев.
Весь 1892 год прошел в напряженной переписке между Франко-Русским заводом, ГУКиС, Ижорским заводом и Санкт-Петербургским портом по поводу поставок брони для "Наварина". Франко-Русский завод обвинял в нарушении сроков Ижорский, указывая на недопоставку брони как на главную причину задержки строительства броненосца. ГУКиС и Санкт-Петербургский порт, напротив, винили во всем Общество. Командир порта контр-адмирал В.П.Верховский заявил, что "претензии Общества... неосновательны, не заслуживают никакого снисхождения и не подлежат удовлетворению", что являлось, несомненно, слишком суровым приговором. Конечно, задержка поставок брони не могла мешать установке других деталей и механизмов, но не следует забывать, что Обуховский завод до сих пор не закончил разработку башен, что контракт с Путиловским заводом на поставку торпедных аппаратов ГУКиС подписал только 22 февраля 1 892 года, а чертежи общего расположения по минной части МТК так и не утвердил. Не удалось завершить строительство "Наварина" и в следующем, 1 893 году. Единственно, что сумел сделать Франко-Русский завод - это перевести корабль в октябре, после настоятельного требования Н.М.Чихачева, в Кронштадт. Причины задержки оставались теми же: недопоставка брони и артиллерии. "До сих пор неизвестно, когда все эти предметы будут доставлены и нельзя определить срок сдачи корабля в казну, тем более, что работы придется производить в Кронштадте" - заявил в ответ на запрос ГУКиС главный уполномоченный Общества 28 сентября. Одновременно ГУКиС послало запрос на Обуховский завод и получило ответ: 152-мм орудия "будут готовы к началу навигации" 1 894 года, а сборка башен не может быть начата ранее мая того же года.
Не лучше обстояли дела и с механизмами броненосца. 29 июля приемная комиссия провела испытания, во время которых выяснилось, что машины способны развить 9000 л.с, но котлы "недостаточны, при давлении в 135 фн. для производства потребного количества пара". Согласно контракта Общество должно было найти способ исправить положение, и оно не возражало, но просило, ввиду большого объема предстоящих работ, перенести официальные испытания механизмов на весну 1 895 года. Так как шансов окончить постройку "Наварина" в 1 894 году практически не было, Н.М.Чихачев просьбу завода удовлетворил.
Тем временем председатель МТК вице-адмирал П.П. Пилкин и младший флагман Практической эскадры контр-адмирал С.О.Макаров осмотрели новый броненосец. Результатом явился рапорт С.О.Макарова командиру Кронштадтского порта, в котором он указывал, что "Наварин" имеет "много несовершенства по части непотопляемости". Главным недостатком С.О.Макаров считал то, что водонепроницаемые переборки доходили только до жилой палубы, поэтому "при затоплении отсека жилой палубы вода может свободно распространяться по кораблю".
Адмирал наметил целый список неотложных работ по обеспечению непотопляемости, который МТК удосужился рассмотреть только 5 ноября. Решено было произвести работы силами Франко-Русского завода и Кронштадтского порта, но с оговоркой - "не задерживая готовности броненосца к плаванию". Эта оговорка оказалась чрезвычайно выгодной и заводу и порту. Да и у МТК она развязывала руки: в первой половине 1 895 года комитет удовлетворил ходатайства завода и порта об отказе почти от всех работ из списка С.О.Макарова под предлогом того, что они могут задержать готовность корабля. 20 июня Н.М.Чихачев разрешил заводу не производить установку дополнительных переборок "дабы не задержать готовность броненосца". Список работ по обеспечению непотопляемости, составленный С.О.Макаровым так и остался невыполненным.
Заводская проба машин "Наварина" состоялась 23 сентября 1 895 года. Несмотря на то, что "машины работали плавно и не грелись", броненосец развил скорость лишь чуть более 15 уз. Через шесть дней, 29 сентября, состоялся второй выход в море, во время которого были проведены шестичасовые испытания. При водоизмещении 10 107 т "Наварин" развил скорость 16,3 уз.
10 ноября 1 895 года в 9 часов 40 минут броненосец вышел в море на официальные испытания. Осадка носом составляла 7,47 м, кормой - 8,13 м. За четыре пробега на Кронштадтской мерной миле он, при мощности машин 9144,36 л.с, показал среднюю скорость 15, 85 уз (максимальная в одном из пробегов - 16,4 уз). Машины работали исправно, без стука и нагревания. Правда, испытания проводились в течение 6 ч, а не 12, как полагалось по контракту, но подобное сокращение продолжительности МТК разрешал уже неоднократно - на канонерской лодке "Грозящий", броненосцах "Двенадцать Апостолов", "Гангут" и других кораблях.
Комиссия удовлетворилась достигнутым результатом и 30 ноября подписала акт о приеме механизмов в казну. К 13 декабря 1 895 года Обуховский завод окончил, наконец, все работы по установке башен и зарядников; правда, оставалось еще установить компрессоры орудий и тормоза у зарядников. В течение зимы была установлена броня боевой рубки, выстрелы, такелаж противоторпедных сетей, площадки под прожекторы. Новшеством для российского флота стала установленная на "Наварине" система управления артиллерией при помощи боевых указателей. Тогда же окончательно установили состав малокалиберной артиллерии броненосца: 16 47-мм одноствольных орудия Гочкиса (восемь в верхнем каземате, шесть на палубе спардека и два - в каюте командира), 12 37-мм одноствольных орудия Гочкиса на боевом марсе и два 63,5-мм десантных орудия Барановского.
Весной 1 896 года "Наварин" перевели в Ревельский порт, где работа шла еще в течение 2 месяцев. Окончательно корабль вступил в строй только в июне.
В конце апреля 1904 г. на Особом совещании под председательством императора Николая II было принято решение о включении в состав 2-й Тихоокеанской эскадры проходившего в Кронштадте ремонт и частичную модернизацию броненосца «Наварин». Ввиду вынужденного сокращения времени, отведённого на реализацию намеченных мер, часть предусмотренных ранее работ пришлось отменить, и уже с июня 1904 г. корабль вместе с также прошедшими ремонт броненосцем «Сисой Великий» и броненосным крейсером «Адмирал Нахимов» стоял на Большом Кронштадтском рейде.
Приказом З. П. Рожественского от 23 июня 1904 г. (здесь и далее все даты приведены по старому стилю) «Наварин» вместе с «Ослябя», «Сисоем Великим» и «Адмиралом Нахимовым» был зачислен во 2-й броненосный отряд, возглавленный контр-адмиралом Д. Г. Фелькерзамом, поднявшим свой флаг на броненосце «Ослябя».
С переходом эскадры в Ревель (Таллин) 30 августа 1904 г. начался период боевой подготовки: в течение месяца корабли I и II ранга отрабатывали эскадренные эволюции, проводили учебные стволиковые и калибровые учебные стрельбы, миноносцы практиковались в пусках торпед. Вырабатывая на предстоящий переход расписание погрузки угля, корабли в Ревеле трижды в авральном порядке грузились углём, тем не менее, скорость погрузки, вследствие недостаточного внимания корабельного начальства к организации работ, была сравнительно невысокой. Так, на «Наварине» за час удавалось принять от 11,4 до 23,9 тонн угля; в то же время на японском броненосце «Fuji», например, 24 апреля 1905 г. соответствующий показатель составил сто три тонны за 27 минут.
28 сентября 1904 г. эскадра покинула порт императора Александра III, прибыв на следующий день в Либаву (Лиепая). Пополнив запасы угля, основные силы 2-й Тихоокеанской эскадры вышли из Либавы 2 октября 1904 г. У мыса Скаген (Skagen Odde) эскадра была разделена на шесть отрядов (№№ 1-6), четырём из которых, включая 5-й (броненосцы «Ослябя», «Сисой Великий», «Наварин», броненосный крейсер «Адмирал Нахимов», транспорты «Метеор» и «Малайя»), надлежало следовать в Танжер (Марокко).
В ночь с 8 на 9 октября 1904 г. в районе Доггер-банки (Dogger Bank) случился так называемый «Гулльский инцидент» (с высокой степенью вероятности, спровоцированный правительством Великобритании), в ходе которого русские корабли обстреляли английскую рыболовецкую флотилию и свой крейсер «Аврора». Это привело к дальнейшему ухудшению отношений Лондона и Санкт-Петербурга, а также вынужденной задержке 1-го броненосного отряда в испанском порту Виго до урегулирования конфликта.
В Танжер 2-я Тихоокеанская эскадра прибыла по частям, первым 16 октября пришёл отряд № 5 (флаг контр-адмирала Фелькерзама), последним, пять дней спустя – отряд № 1 (флаг вице-адмирала Рожественского). В тот же день командующий эскадрой, ввиду ненадёжности холодильников «Наварина» и котлов «Сисоя Великого», отдал приказ этим двум броненосцам вместе с тремя крейсерами («Светлана», «Жемчуг», «Алмаз»), к которым позже присоединились 9 миноносцев и 9 транспортов, следовать Суэцким каналом на остров Мадагаскар (место рандеву всей эскадры). Флагманом Отдельного отряда судов 2-й Тихоокеанской эскадры был выбран броненосец «Сисой Великий», на который контр-адмирал Фелькерзам перенёс с «Осляби» свой флаг. На переходе с острова Крит в Порт-Саид (Египет) оба броненосца впервые, после выхода из России, провели учебные стрельбы по щитам, показав удовлетворительные результаты. Благополучно пройдя 12-13 ноября 1904 г. Суэцкий канал, отряд Фелькерзама, соблюдая по пути разработанные с учётом «Гулльского инцидента» меры безопасности, с заходом для принятия воды и угля в Порт-Саид (Египет) и Джибути (Французское Сомали), 15 декабря 1904 г. подошёл к входу в бухту Носси-бе (Мадагаскар). Не прибегая к услугам лоцманов, корабли отряда самостоятельно проследовали в бухту, оказавшейся настолько вместительной, что в ней позже смогла разместиться в полном составе вся 2-я Тихоокеанская эскадра.
Броненосцы в Носси-Бе, крайний справа - «Наварин»
Во время пребывания Второй Тихоокеанской эскадры в одной из бухт острова Носси-Бэ (Nossi-Bé Island) «Наварин», вошедший, вместе с «Ослябя», в двойку наиболее метко стрелявших броненосцев, четыре раза принимал участие в учебных калибровых стрельбах (14, 18, 21 и 25 января 1905 г.), в ходе которых броненосцем было выпущено 40 12" и 120 6" снарядов.
Для сравнения, броненосцами 1-го боевого отряда Объединённого флота («Mikasa», «Shikishima», «Fuji» и «Asahi») на единственных весенних калибровых стрельбах 1905 г., проведённых 12 апреля 1905 г., в сумме было выпущено 32 12" снаряда, шестнадцать из которых попало в мишень. В то же время броненосец «Князь Суворов», стрелявший 19 января 1905 г. в гораздо менее благоприятных условиях (щит в качестве мишени вместо небольшого острова у японцев, а также намного большая, чем у японцев, дистанция), выпустил из носовой башни главного калибра шесть снарядов и добился пяти попаданий.
После почти трёхмесячной стоянки эскадра 3 марта 1905 г. эскадра Рожественского покинула Мадагаскар, совершив затем за 28 дней беспримерный на то время переход через Индийский океан. 26 апреля 1905 г. 2-я и 3-я эскадры встретились у берегов Вьетнама в бухте Ван-Фонг, и основные силы 2-й Тихоокеанской эскадры стали насчитывать 8 эскадренных броненосцев, три броненосца береговой обороны, шесть крейсеров I ранга и три крейсера II ранга.
Последняя погрузка угля на «Наварине» состоялась 10 мая 1905 г. недалеко от Шанхая, в ходе которой запас топлива на борту был доведён до более чем 1 200 тонн. Углём были заполнены все бункеры, засыпаны жилая и батарейная палубы, а также ют и бак корабля. В тот же день 2-й броненосный отряд остался без командующего, после продолжительной болезни скончался контр-адмирал Д. Г. Фелькерзам (оставивший после себя потомкам провидческие письма о судьбах России), и к временному исполнению обязанностей командующего отрядом приступил командир эскадренного броненосца «Ослябя» капитан 1-го ранга В. И. Бэр 1-й.
К утру 14 мая 1905 г. количество запасов топлива на «Наварине» уменьшилось, согласно официальной сводки, до 751 тонны (нормальный запас – от 700 до 730 тонн), и броненосец вступил в бой, имея уголь только в угольных ямах и кочегарном отделении (сверхнормативных запасов пресной воды броненосец, располагавший эффективными опреснителями, не имел), чем в плане эксплуатационной перегрузки выгодно отличался от уже упоминавшегося японского броненосца «Fuji», например. Последний, по сведениям английского наблюдателя капитана Джексона (captain T. Jackson, Royal Navy), накануне Цусимского сражения имел от 1 163 до 1 300 тонн угля (нормальный запас – 700 тонн).
Накануне, в ходе подготовки к бою, всё «лишнее» дерево на «Наварине» было выброшено за борт, за исключением досок в рострах, предназначавшихся для погрузки угля. Шлюпки были на треть наполнены водой и о обмотаны противоминными сетями, боевую рубку обвили перлинями, в палубах были устроены импровизированные траверзы из мешков с углём и песком. В 16:30 по эскадре был передан сигнал «Приготовиться к бою», и в 18:00 – «Завтра к рассвету иметь пары для полного хода».
Во исполнение неверно истолкованного боевого приказа командующего эскадрой «Курс норд-ост 23°. Бить по головному» (предназначавшийся только 1-му броненосному отряду), «Наварин» из носовой башни главного калибра открыл огонь по японскому флагману, остальные орудия до гибели броненосца «Ослябя» молчали.
В ходе дневного боя у «Наварина» были повреждены дымовые трубы и шлюпки, а также выведено из строя одно 47 мм орудие. Два снаряда среднего калибра вызвали небольшие пожары в кают-компании и на баке, позже успешно потушенные. В бортовую 6" броню каземата орудий среднего калибра было несколько попаданий снарядами неустановленного калибра.
В районе ватерлинии броненосец получил семь попаданий (в т. ч. по одному крупнокалиберному снаряду, предположительно калибра 12", в корму и нос), из них четыре пришлись на кормовое отделение, следствием чего явилось затопление в корме, а три на носовое, где вода, проникшая в отделение торпедного аппарата, несколько утяжелила нос, но корабль продолжал удерживать эскадренный ход 8-10 узлов.
Средняя артиллерия корабля, ведя огонь преимущественно фугасными снарядами, израсходовала в Цусимском сражении менее половины боезапаса.
В 20:10 (здесь и далее время японское) остатки 2-й Тихоокеанской эскадры были атакованы в первый раз (всего с трёх сторон на отряд Небогатова, пытавшегося скрыться от японцев ложными поворотами, надвигались 21 истребитель и 37 миноносцев). Забегая наперёд, заметим, что эта ночь для японцев была более результативна, чем ночь после боя у мыса Шантунг, когда 18 их истребителей и 31 миноносец, выпустившие в корабли порт-артурской эскадры 74 торпеды (32 и 42 соответственно), добились всего одного попадания (торпеда при ударе не взорвалась) в броненосец «Полтава».
Ведомый Небогатовым отряд, первоначально состоявший из девяти кораблей (семь броненосцев и два крейсера), с наступлением темноты распался. Будучи не в состоянии поддерживать скорость около 12 узлов, постепенно отстали «Адмирал Ушаков», «Наварин», «Сисой Великий» и крейсер «Адмирал Нахимов».
Около 21:00 «Наварин» был атакован 4-м отрядом истребителей 2-го флота (брейд-вымпел капитана 2-го ранга К. Сузуки (Kantarō Suzuki)) в составе истребителей «Asagiri» (朝霧) и «Murasame» (村雨) (тип «Harusame», собраны в Японии), а также «Asashio» (朝潮) и «Shirakumo» (白雲) (тип «Shirakumo», постройки английской фирмы Thornycroft), и одна из выпущенных ими одной или двух торпед (вероятно, тип «Otsu», боевая часть – 52 кг шимозы) в 21:05 взорвалась в районе правого кормового 6" погреба.
Истребитель «Asashio»
В батарейной палубе пропало электрическое освещение, а в левом носовом кочегарном отделении из-за лопнувшей паровой трубы в трёх носовых котлах были прекращены пары. После ремонта трубы в носовых котлах пары стали было разводить, но в действие котлы уже не вводили. Жилая палуба ещё в дневном бою заметно осевшего кормой «Наварина», разделённого водонепроницаемыми переборками лишь до высоты 0,91 м. от ватерлинии (при нормальном водоизмещении), быстро оказалась залитой водой, устремившейся внутрь корабля через образовавшуюся после взрыва пробоину.
В результате последовавшего обширного затопления корма дополнительно просела настолько, что вода, покрыв квартердек, подступила к кормовой башне.
Была пробита водяная тревога, задраили погреб и стали подводить пластырь; но, поскольку концы задевали за кингстонные трубы, все старания оказались тщетны. После того как водой с юта было смыто за борт несколько человек, попытки завести пластырь были прекращены и броненосец дал ход; среди команды прошёл слух, что «Наварин» четырёхузловым ходом идёт к ближайшему (очевидно, корейскому) берегу. Для откачивания воды из затопленного кормового отделения были задействованы носовые и кормовые помпы, также в ход пошли вёдра.
Во время отражения последующих торпедных атак броненосец, не открывая прожектора, вёл огонь сегментными снарядами. В результате нескольких удачных попаданий один из японских миноносцев 2-го класса типа «№ 22» (№ 34 или № 35) был настолько повреждён, что впоследствии затонул.
Миноносец типа «№ 22»
В последний раз «Наварин» был атакован около 02:00 в 27 милях на северо-восток от мыса Карасаки, когда броненосец был вторично обнаружен 4-м отрядом истребителей. Вырвавшись вперёд на увеличенной до 15 узлов скорости, оставшиеся незамеченными три истребителя («Murasame» ввиду сильной течи от полученного в дневном бою шестидюймового снаряда взял курс на Такесики) на расстоянии около 2 000 метров после обгона «Наварина» заметили другой русский корабль. После успешной торпедной атаки последнего, вернувшиеся японцы были встречены огнём 47 мм и 37 мм орудий «Наварина», и невзирая на который, сумели сбросить поперёк курса броненосца шесть связок мин (тип «Gō kirai 1», принят на вооружение в октябре 1904 г.), каждая из которых состояла из четырёх, сочленённых тросом, мин, с помощью поплавков удерживавшихся на глубине шесть метров.
На фотографии члены экипажа с фрагментом пробитой русским снарядом обшивки.
Продольный разрез мины
Две из этих мин почти одновременно поразили «Наварин», первая в районе кочегарного отделения посредине правого борта, а вторая – в мидель левого борта. Погибла вся машинная команда, вскоре прозвучала команда «Спасаться», броненосец начал крениться на правый борт и через 7-10 минут скрылся под водой.
В ответ на вопрос английских наблюдателей, почему миноносцы не стали спасать оказавшиеся в воде несколько сотен русских моряков, японцы поведали об имевших место опасениях подорваться на собственных минах.
Из всего экипажа «Наварина» 14-15 мая 1905 г. погибло и утонуло 26 офицеров, один священник, 11 кондукторов и 643 нижних чина, уцелеть удалось лишь троим наваринцам. После суточного пребывания в воде, были подобраны английским коммерческим пароходом (на фото слева направо) Порфирий Тарасович Деркач – кочегар 2-й статьи, георгиевский кавалер и Степан Дмитриевич Кузьмин – комендор, георгиевский кавалер.
Третий спасшийся, сигнальщик Иван Андрианович Седов, в бессознательном состоянии был подобран японским истребителем «Fubuki» (吹雪) спустя четырнадцать часов после гибели корабля.
Список использованной литературы
1. Русско-японская война 1904-1905. Книга шестая. Поход 2-й Тихоокеанской эскадры на Дальний Восток.
2. Русско-японская война 1904-1905. Действия флота. Документы. Донесения и описания участников боя.
3. Описание военных действий на море в 37-28 г. г. Мейдзи (1904-1905)
4. Совершенно секретная русско-японской войны на море в 37-38 гг. Мэйдзи.
5. Другие источники.
Проникшие внутрь корабля водяные потоки, не встречая преград на жилой палубе, постепенно заполняли все новые и новые помещения. На броненосце прозвучал сигнал к спасению. Начали спускать катера и шлюпки. Теперь настала минута расплаты за преступное отношение в Морском министерстве к вопросам непотопляемости, не раз поднимавшимся С.О. Макаровым в то далекое и безмятежное время, когда "Наварин" вступил в строй. Но вряд ли кто в этой ужасной суматохе мог об этом помнить и знать.
Утром 29 августа 1904 г эскадра покинула Кронштадт и взяла курс на Ревель В Ревеле пришлось простоять еще около месяца. Проведя прощальный царский смотр, корабли на несколько дней зашли для загрузки угля в Любаву и 2 октября навсегда покинули берега России.
Весь свой долгий путь до Цусимского пролива "Наварин" проделал во втором броненосном отряде. За флагманом броненосцем "Ослябя" шел "Сисой Великий", за ним "Наварин" и завершал колонну самый "пожилой" в отряде броненосный крейсер "Адмирал Нахимов". Так в течение долгих семи месяцев "Наварин " шел в кильватере "Сисоя Великого" навстречу своей гибели Командовал "Наварином" барон капитан 1 ранга Бруно Александрович фон Фитингоф 1-й. В таком же строю отряд утром 14 мая 1905 г. вошел в воды Цусимского пролива.
На флагмане отряда "Ослябя", как и прежде, развевался адмиральский флаг. Но отрядом контр-адмирал Д.Г. Фелькерзам уже не командовал. Он умер незадолго до этого рокового дня. Отряд теперь возглавил командир "Осляби" капитан I ранга В. Бэр. Однако эскадра этого не знала.
Около семи часов утра по правому борту показался легкий крейсер "Идзуми". Некоторое время он шел параллельным курсом. Затем в 9 час. 45 мин. слева по курсу флагмана эскадры броненосца "Князь Суворов" в 60-70 каб. появились силуэты ветеранов японского флота броненосца "Чин- Иен" и трех крейсеров типа "Матсушима".
Через некоторое время они легли на параллельный курс и затем скрылись в утренней дымке. В 11 часов слева показались силуэты уже четырех легких крейсеров. В них без труда опознали отряд контр- адмирала Дева. Спустя четверть часа с "Орла" внезапно раздался выстрел. У комендора, долгое время наблюдавшего в перекрестье прицела японский корабль, не выдержали нервы. Это приняли как сигнал начала боя корабли третьего броненосного отряда. По крейсерам было дано несколько залпов, показавших хорошие результаты.
Затем начал стрельбу и "Ослябя". Произвели несколько залпов и японские корабли. Все это длилось десять минут. Повернув "все вдруг" влево, японские крейсера внезапно скрылись. Основные же силы неприятеля показались только в 13 час. 30 мин. на носовых курсовых углах "Суворова". А через две минуты с "Суворова" последовал сигнал о перестроении в одну общую кильватерную колонну. Затем на мачте флагмана запестрел сигнал "1", что означало приказание начинать стрельбу по головному японскому кораблю. Начался Цусимский бой. Через пятнадцать минут "Суворов", уже охваченный с носовых курсовых углов японскими кораблями, выдерживал их интенсивную стрельбу.
Стрельбу всего своего флота японцы умело сосредоточили на флагманах – "Суворове" и "Ослябе", и спустя пятнадцать минут оба корабля получили ужасные повреждения.
С "Наварина" было хорошо видно, как "Ослябя", имея большой дифферент на нос и крен в 12°, вышел вправо и, уходя носом в воду, повалился на левый борт и через десять минут скрылся под водой. "Наварин", выполняя приказ флагмана, стрелял по головным японским броненосцам, хотя это не приносило противнику почти никакого вреда. Темп стрельбы носовой башни был невелик. Постоянно после каждого выстрела приходилось ждать рассеивания огромных клубов черного дыма – следствие применения дымного пороха. Шестидюймовые орудия вообще не могли стрелять по указанным японским кораблям – они не входили в сектор их обстрела.
В этот период боя "Наварин" получил свое первое повреждение-снаряд попал в левый борт, почти у ватерлинии, в районе носового торпедного аппарата.
Постепенно стрельба японцев начала сказываться на идущем впереди "Сисое Великом". Через некоторое время на нем возник пожар на рострах и мостике, и он, отвернув вправо, вышел из колонны. "Наварии" вступил в кильватер "Орлу".
После выхода из строя "Суворова" головным стал "Бородино". "Суворов", управляемый лишь с помощью машин, прорезал колонну кораблей между "Наварином" и "Нахимовым", едва не столкнувшись с одним из них. С "Наварина" его приняли сначала за вражеский броненосец, но лишь потом в его контурах с трудом распознали своего флагмана. Без мачт и труб "Суворов", весь объятый пламенем, представлял собой ужасающее зрелище. Кое- кто из наших кораблей по ошибке даже сделал по нему несколько выстрелов.
Тогда же в "Наварин" в район кормы попало два крупных снаряда, один с правого, другой с левого борта Стреляли японские броненосные крейсера адмирала Уриу. Эти попадания полностью разрушили кают-компанию. Начался пожар, который вскоре удалось потушить. Опасными оказались и две пробоины в борту у самой ватерл инин. Внутрь броненосца хлынули водяные потоки от набегавших волн. Спустя некоторое время обе пробоины заделали мешками с цементом, досками и пластырем. Поступление воды заметно уменьшилось.
Незначительные повреждения были в надстройках. Они произошли от осколков разрывающихся вблизи борта крупных японских снарядов. Один снаряд, видимо, предназначавшийся "Орлу", угодил в фор-марс. Его осколками тяжело ранило командира броненосца, и его пришлось унести в операционный пункт. В командование броненосцем вступил старший офицер капитан 2 ранга Дуркин. Во время дневного боя команда "Наварина" пострадала незначительно. На корабле в операционной, кроме командира, находились еще 20 человек.
Около 17 часов эскадра шла указанным З. П. Рожествеиским курсом NО-23°. Головным теперь шел "Бородино", за ним "Орел", "Наварин", "Нахимов", "Александр III", "Сисой Великий", "Николай I" и три броненосца береговой обороны. "Суворов", заметно отставший, покинутый "вождем- спасителем", разбитый и охваченный пожарами, в одиночестве отбивался от нападавших на него миноносцев.
Около 18 часов бой на короткое время возобновился. Теперь все удары японского флота принимал на себя "Бородино". Доставалось и другим кораблям. В 18 час. 50 мин. шедший теперь за "Нахимовым" и сильно пострадавший в дневном бою "Александр III" вышел из строя влево и, объятый пламенем, повалился на правый борг. Через двадцать минут настал черед "Бородино". Не выходя из колонны, также объятый огнем, он повалился на правый борт, а потом перевернулся вверх килем, и через несколько минут скрылся в волнах. Теперь головным оказался "Орел". В это время несколько снарядов угодило и в "Наварин". Была сбита одна труба. Но самым опасным являлось наличие крена в 5°. Вода медленно через неплотности в заделанных в корме пробоинах проникала в отсеки корабля.
Через несколько минут после захода солнца все исчезло в темноте. С вражеских кораблей еще раздалось несколько залпов. Японцы стреляли, ориентируясь по пламени пожаров на наших кораблях. Ночной покров спасал эскадру от артиллерийского града, приближая другую, не менее ужасную опасность – атаки множества миноносцев. После гибели "Бородино" в командование эскадрой вступил контр-адмирал Н. И. Небогатов, держа свой флаг на "Николае I".
Подняв сигнал: "Следовать за мной", флагман вновь лег на назначенный курс NО-23°, увеличив при этом ход до 13-14 уз. После 22 часов только один "Наварин" мог освещать уцелевшими прожекторами водную гладь, ища на ней миноносцы.
Вот что писал об этой фазе участник боя В. П. Костенко в своей книге "На "Орле" в Цусиме". "Из наших кораблей, шедших в колонне за "Николаем", пользовался прожектором только один "Наварин". Он светил во все стороны и часто освещал наши собственные впереди идущие корабли. Иногда в его лучи попадали и неприятельские миноносцы. Один из них был освещен на траверзе "Орла". Миноносец уже выпустил свои мины, был подбит, стоял на месте и сильно парил. Его положение было безнадежным. В луче света ясно вырисовывалась на мостике фигура командира, который, опершись локтем па колено, спокойно курил, рассматривая наши обходившие его корабли. Расстояние до него было около кабельтова.
Грянул выстрел из 10-дюймового орудия "Сенявина" сзади. Разрыв пришелся в центре борта, миноносец сломался пополам, обе его половины поднялись вверх, сложились вместе, и обломки поднесло к борту "Наварина". Он проследил за ними лучом прожектора, а когда обломки исчезли под водой, закрыл фонарь, и вся картина гибели врага потонула в ночном мраке".
С увеличением хода в неплотности заделанных у ватерлинии пробоин все сильнее начала поступать вода. Сначала залило всю кают-компанию, затем стали заполняться и смежные помещения. Задраенные водонепроницаемые двери уже не помогали. В корпус проникало все больше и больше воды. От этого "Наварин" заменю начал отставать от эскадры. В довершение ко всему в носовом котельном отделении топнула паровая магистраль, что повлекло к выходу из действия грех котлов. Скорость резко снизилась, и вскоре "Наварин" остался один. Поняв, что броненосец отстал, кружившие вокруг миноносцы начали действовать более дерзко.
"Неприятельские миноносцы разделились на два отряда, зашли с обеих сторон "Наварина" и, держась намного впереди, направили на него лучи прожекторов. Этот маневр был предпринят, очевидно, для того, чтобы сбить с толку русских. Цель была достигнута. Офицеры и орудийная прислуга, сосредоточив все свое внимание по сторонам левого н правого бортов, не заметили, как один из миноносцев зашел с кормы. Его увидели лишь тогда, когда он оказался рядом с броненосцем", – так описал последние минуты корабля А. С. Новиков-Прибой в романе "Цусима".
Первая торпеда угодила в корму с правого борта. Пришлось застопорить машины. К счастью, рулевое устройство не пострадало. Команда без понуканий, явно осознававшая, что их спасение связано со спасением корабля, начала подводить пластырь под пробоину. Все это происходило в сложнейших условиях. Через минуту- другую "Наварин" погрузился кормой настолько, что волны свободно гуляли по верхней палубе и доходили до кормовой башни. Проникшие внутрь корабля водяные потоки, не встречая преград на жилой палубе, постепенно заполняли все новые и новые помещения. На броненосце прозвучал сигнал к спасению. Начали спускать катера и шлюпки.
Теперь настала минута расплаты за преступное отношение в Морском министерстве к вопросам непотопляемости, не раз поднимавшимся С. О. Макаровым в то далекое и безмятежное время, когда "Наварин" вступил в строй. Но вряд ли кто в этой ужасной суматохе мог об этом помнить и знать. И все же, продолжая отчаянно стрелять из орудий, броненосец некоторое время не позволял приближаться миноносцам на расстояние торпедного выстрела.
Только через 15-20 минут одному из них удалось подойти к правому борту. Второй взрыв разворотил борт у миделя. "Наварин" стал медленно валиться на правый борт. Когда из-за крена стрельба стала невозможной, другой миноносец смело подошел к левому борту и выпустил третью торпеду. Она оказалась роковой. Через минуту, продолжая валиться на правый борт, броненосец (в точке 129° 51" Оst и 34° 54" S) ушел в воду. Некоторым удалось покинуть тонущий корабль, но, оставаясь в воде, все они умерли от холода. Их последние часы, полные ужаса и страданий, со слов спасшегося сигнальщика Ивана Седова, описаны талантливейшим советским писателем-маринистом А.С. Новиковым-Прибоем в романе "Цусима".
Так 681 моряку "Наварина" последним приютом стали холодные воды Японского моря. Спастись удалось только троим.
В кильватер "Бородино" теперь шел "Сисой Великий" без видимых повреждений, затем "Наварин" со скрещенными реями и "Нахимов" по виду целый. Когда мимо нас стал проходить "Наварин" в кабельтовых 5, я ему сделал сигнал руками семафор "Примите адмирала". "Наварин" как будто собрался повернуть в полборта, но затем прошел мимо и "нашел" на "Сисоя". Затем с носа показался миноносец, говорили, что идет "Громкий", Он прошел вдоль борта в кабельтовых 3-х довольно большим ходом. Я ему тоже сделал сигнал семафором. Но, приняли ли на "Наварине" и на миноносце мой сигнал, я не знаю.
Повреждения броненосца "Наварин" в бою не заставили его выходить из строя. На нем несколько раз вспыхивали пожары, но их быстро тушили. Но ему несколько раз пришлось выходить из строя для отражения неприятеля и обстрела крейсера, который пытался приблизиться к нашей колонне. Крейсер затем удалился с креном (но на "Наварине" считали, что он утоплен).
В 7 часов вечера "Наварин" еще держался в боевой колонне, которая состояла из 8 броненосцев, стрелявших по неприятелю правым бортом. К тому времени на "Наварине" работала только одна машина, другая была подбита в бою.
Как стемнело, "Наварин" получил минную пробоину и сразу же вышел из строя для подводки пластыря. Пока пластырь подводили, эскадра ушла далеко вперед. Около 10 часов вечера неприятельские миноносцы атаковали "Наварин", и к этому времени снарядов на броненосце уже не было. С него по миноносцам выпустили несколько мин, но все это не помогло, так как они окружили корабль со всех сторон. В этот период "Наварин"" получил еще три пробоины: две справа в нос и корму и одну слева в центр. Пробоины были настолько велики, что броненосец начал сразу же опускаться в воду. Это было а 11 часов вечера 14 мая.
Сигнальщик, давший эти показания, говорил, что командир был здоров, всячески распоряжался и его видели на мостике.
Как только корабль начал тонуть, сигнальщик схватился за спасательный круг, висевший на мостике, бросился за борт и не успел отплыть в сторону, как его втянуло вглубь, но затем выкинуло на поверхность. Когда он осмотрелся, то "Наварина" уже не было. Он не видел и плавающих людей, не слышал и их криков. Кругом было тихо, как будто ничего и не было. Затем ему попался плавающий деревянный люк, он сел на него и провел всю ночь. Миноносцев, атаковавших броненосец, он не видел.
Утром ом увидел какой-то берег, к которому и направился, но был подобран японским миноносцем, который высадил на ближайший берег, где находились береговая батарея и солдаты. На берегу он провел весь день, вечером его переправили на японский крейсер "Касуга", который и доставил его в Сасебо.
С 2-х часов дня, когда начался бой, мичман Щелкунов находился в правой батарее. В 4 часа он был ранен и его отвели в жилую палубу на перевязку, затем положили на рундуки, где он и лежал. Когда "Наварин" к 10 часам вечера получил пробоину, всех раненых перенесли наверх. Я видел, как вели мичмана Щелкунова на командирский мостик. Что потом с ним было, я не знаю. Капитан 2 ранга Дуркин после того, когда к 6 часам вечера ранило командира, то броненосцем стал командовать он. С этого момента Дуркин был на мостике и в боевой рубке.
Около 8 часов вечера начались минные атаки. В 10 часов "Наварин" получил первую пробоину в корме с правого борта. Затем в 2 часа ночи к нам очень близко подошел неприятельский миноносец. Его в темноте сначала признали за свой. Прожекторы уже не светили, и он подошел так близко к правому борту и выпустил мину. Броненосец сильно накренился от пробоины на правый борт и стал тонуть. Все стали бросаться в воду.
В это время я видел, как Дуркин стоял на мостике и кричал: "ребята, не прыгайте с мостика, прыгайте на бак, а оттуда в воду". Мостик у нас был высокий, сажен 5, а бак низко над водой. Это были его последние слова, и больше я его уже не видел.
Очень скоро после начала боя начал тонуть "Ослябя". Затем сильно пострадал "Суворов", который загорелся. Очень сильно на нем горела верхняя палуба, но людей на ней не было видно, и он продолжал стрельбу, а Затем на "Суворове", видимо, испортился руль, и он начал вертеться на месте. Эскадра оставила "Суворова" и продолжала бой до 7 часов вечера. Броненосцы "Александр III" и "Бородино" перевернулись, что мы видели своими глазами. Люди спасались на опрокинутых кузовах броненосцев. Японцы расстреливали спасавшихся людей.
"Наварин" имел с обоих бортов семь пробоин, но хорошо держался на воде. После заката солнца был сигнал адмирала Небогатопа приготовиться к отражению минных атак. Командира ранило днем, и после перевязки ого вынесли на мостик, и продолжал ли он управление кораблем, я не уверен. Когда командиру перевязывали рапы, командовал кораблем старший офицер. Днем мы видели, как тонул японский крейсер.
Когда стемнело, японские миноносцы массами делали на нас атаки, и в 10 часов вечера "Наварин" получил в корме с правого борта одну минную пробоину в районе патронного погреба. После этого броненосец осел кормой и получил небольшой крен на правый борт. Погреб успели задраить своевременно. Делали попытку завести пластырь, по сделать этого не смогли. Эскадра продолжала идти во Владивосток самым полным ходом, вероятно, более 13 узлов. Наш броненосец очень медленно оседал на корму. В 2 часа ночи из-под кормы "Николая I" выскочил миноносец, который мы приняли за свой и по ному не стреляли. Он выпустил в "Наварин" мину с очень близкого расстояния в носовую часть с правого борта. Броненосец стал тонуть. Старший офицер скомандовал с мостика не прыгать в воду, так как было очень свежо и людей волнами могло разбить о борт. Броненосец скоро ушел в воду, погружаясь кормой правым бортом. Людей на обломках плавало много. Японские миноносцы по ним, проходя, стреляли. Кроме того, людей захлестывало волнами.
Под утро мимо нас полным ходом проходил японский контр-миноносец. От его волны захлестнуло очень многих. Остались только мы вдвоем, плавая па доске. Так мы плавали до 2 часов дня 15-го мая, пока нас не спас проходивший мимо английский пароход.
На пароходе нас раздели, дали поесть и, закрыв одеялами, положили около машинного люка. Вскоре пароход остановила японская канонерка, и на него пришли 6 японцев с ружьями и несколько офицеров, требовавших, чтобы нас отдали в плен. Но нас англичане не отдали, и пароход пошел за канонеркой в Сасебо, где простоян несколько дней.
Мы видели, как в Сасебо привели отряд адмирала Небогатова. Английскому капитану нас удалось отстоять, и пароход привез нас в Шанхай, где и сдал русскому консулу.
Записано со слов командиром 9 флотского экипажа капитаном I ранга Косовичем.
В. В. Арбузов
Броненосец "Наварин"
Броненосцы русского флота
БРОНЕНОСЦЫ РУССКОГО ФЛОТА
"Корабли и сражения"
Санкт-Петербург 1998
1 . Проектирование
Наступивший 1888 год стал седьмым годом "Двадцатилетней программы". Прошли ходовые испытания, и готовились к вступлению в строй на Балтике "Император Александр II", на Черном море "Екатерина II", "Чесма" и "Синоп". В Санкт- Петербурге на верфи Галерного островка Франко-Русский завод подготовил к спуску корпус броненосца "Император Николай I", В Новом Адмиралтействе "казенными средствами" строили корабль малого водоизмещения "Гангут". В Николаеве начали постройку четвертого черноморского броненосца.
Все строившиеся в Санкт-Петербурге броненосцы относились к кораблям среднего или малого водоизмещения. Но уже во время их строительства в МТК и в Морском министерстве все настойчивее раздавались требования строить корабли большего водоизмещения, способные к действию и в океане. Сторонником их строительства был и управляющий Морским министерством вице-адмирал И.А. Шестаков. В мае 1888 года он написал в МТК письмо, где говорилось, что "…проектируемые суда суть морские, способные появиться во всех европейских морях и даже по углевместимости своей дойти на Дальний Восток".
Чуть позднее строить малые броненосцы признали нецелесообразным и в МТК. У Морского министерства появилась и новая задача – в будущем иметь боеспособную эскадру на Тихом океане, так как стали доноситься сведения о планах усиления в Японии только что созданного и пока еще малочисленного флота.
Под воздействием общественного мнения великий князь генерал-адмирал Алексей Александрович отдал новое распоряжение: проектировать четвертый "…броненосец для Балтийского моря, более сильный, чем "Александр II", водоизмещением от 8000 до 9000 тонн, вооруженный двенадцатидюймовыми орудиями с броней и скоростью хода возможно большей, и с запасом угля, которого будет достаточно в случае назначения корабля в дальнее плавание".
В октябре 1888 года один из владельцев акционерного общества Франко-Русских заводов и его управляющий (один из немногих промышленников, имевших доступ к самому императору) П.К. Дю-Бюи, учитывая возможность получения нового заказа, весьма оперативно представил в МТК проект корабля в 8950 тонн, близкого по своей конструкции к новейшим английским броненосцам "Нил" и "Трафальгар".
После рассмотрения чертежей в Комитете П.К. Дю-Бюи пришлось увеличить запас угля, размеры корпуса и защитить батарею 152-мм орудий 127-мм броней. Это привело к увеличению водоизмещения до 9200 тонн. Вторично рассмотрев проект, МТК утвердил расположение артиллерии из четырех 305-мм, шести 152-мм и нескольких малокалиберных орудий.
По сравнению с "Александром II" вес залпа в проекте П.К. Дю-Бюи составлял соответственно на нос 1151 и 775 кг, на борт 1262 и 1549 кг. Общий вес залпа на "Александре II" равнялся 1862 кг, в новом проекте 1772 кг. В весовом же отношении на артиллерию у "Александра II" приходилось 863,6 тонны (или 10% от водоизмещения), в проекте П.К. Дю-Бюи – 838 тонн или 9,1%.
Проект выигрывал и более сильной защитой обеих башен для 305-мм орудий и броневым казематом, установленным на 406-мм броневом поясе по ватерлинии. И, хотя пояс закрывал только 85% длины корабля, МТК признал это приемлемым. Общий же вес брони на "Александре II" составлял 2117 тонн (24,6%), а на броненосце П.К. Дю-Бюи 2955 (32,1%). Правда, в МТК уменьшили толщину брони траверзов, используя сэкономленный вес для лучшей защиты боевой рубки плитами, более чем в 254 мм.
К имеемым двум носовым и двум траверзным минным аппаратам Комитет добавил один кормовой и счел обязательным устройство противоторпедных сетей. Ко всему этому, признав 15-узловую проектную скорость недостаточной, в МТК ее определили не менее, чем в 16 узлов. Это вновь потребовало увеличения водоизмещения на 200 тонн и длины до 103,6 м.
Образования подводной части корпуса и отношение длины к ширине П.К. Дю-Бюи сделал весьма близкими к подобным образованиям у английского броненосца "Родней", которые он признавал более совершенными, чем у прототипа броненосца "Нил". По его расчетам, с механизмами в 9000 л/с корабль должен иметь скорость не менее 16,7 уз.
От форсированного дутья пришлось отказаться, так как при этом слишком быстро изнашивались котлы. Запаса угля 700 т, по расчетам МТК, хватало на 5600 миль, что при переходе во Владивосток было достаточно для преодоления без погрузки самого длинного участка пути от Адена до Сингапура. Ознакомившись с проектом, генерал-адмирал Алексей Александрович 13 февраля 1889 года дал "высочайшее" разрешение на строительство броненосца.
Затем после оперативного для такой огромной бюрократической машины, как Морское министерство (всего через месяц, 13-го марта), рассмотрения чертежей и спецификации корпуса, расчета весовых нагрузок МТК утвердил к постройке "броненосец в 9476 тонн водоизмещения", сделав "обязательным к исполнению" все свои замечания.
Согласно решению Комитета, предстояло изменить образование форштевня, укрепив его горизонтальными ребрами, сделать броневые палубы в оконечностях с их понижением к штевням чуть ниже ватерлинии, устроить 25,4-мм переборки между 152-мм орудиями, поднять башни с расчетом на то, чтобы оси стволов отстояли от плоскости верхней палубы на 1,5 м, расположить носовые торпедные аппараты "под водой" и установить две мачты, подобные тем, что стояли на "Александре II".
По принятому правилу в МТК рассмотрели и альтернативный проект "броненосца в 9520 т". Его разработал корабельный инженер С.К. Ратник. Основным и решающим недостатком его проекта стало наличие барбетных установок, что явно не удовлетворило Комитет, взявший в то время направление на строительство только башенных броненосцев. Так, проект известного капиталиста, каковым являлся П.К. Дю-Бюи, стал "общепринятым" и в МТК, и у высшего руководства Морского министерства. И, хотя проект удовлетворял заданиям, он все же являлся на несколько лет устаревшим, так как в Англии в это время уже начали постройку большой серии высокобортных броненосцев типа "Роял Соверен", вооруженных большим числом 152-мм орудий. Именно это стало определяющим при строительстве линейных кораблей на ближайшие пятнадцать лет. Но для тех, кто вершил судьбу русского кораблестроения, это не имело решающего значения, ведь проектировал "новый" корабль человек, для которого встреча с высшими сановниками империи были будничным явлением.
12 апреля 1889 года исполнявший обязанности начальника ГУКиС контр-адмирал В.И. Попов от Морского министерства заключил непосредственно с автором проекта (Ш), представляющим интересы Общества Франко-Русских заводов, П.К. Дю- Бюи контракт "на постройку стального корпуса броненосца в 9476 т с окончательной отделкой и полным-его изготовлением к службе". Судно будут строить, говорилось в контракте, на переданной во временное пользование Обществу, принадлежавшей Морскому ведомству части Галерного островка в Санкт-Петербурге " из лучшей Сименс-Мартена русской стали согласно чертежа и спесификаций ".
По договору Общество выполняло все работы кроме изготовления дельных вещей, брони, вооружения, механизмов и электрооборудования, которые должно предоставить Морское министерство. Общая сумма выплат по контракту составляла 2 900000 рублей. Ее будут выплачивать 20-ю платежами
Прототипом "Наварин" был английский броненосец “Трафальгар”, преемственность с которым совершенно очевидна. Русский корабль имел аналогичную схему бронирования: неполный пояс, толщина которого в центре достигала 406 мм, траверзы, мощную цитадель. Необычайно сильной была горизонтальная защита: в придачу к карапасной палубе добавлялись две плоские броневые палубы цитадели суммарной толщиной 114 мм. В результате, несмотря на отсутствие брони в оконечностях, "Наварин" к моменту своего вступления в строй считался практически неуязвимым для артиллерии. А удачное размещение вооружения стало для русских броненосцев классическим на целое десятилетие.
Вместе с тем корабль, как и его британский аналог, имел существенный минус - низкий надводный борт, что предопределило его малую мореходность. Кроме того, ко времени ввода в строй главная артиллерия "Наварин" - стрелявшие дымным порохом 305-мм пушки с длиной ствола в 35 калибров - уже устарела. Эти недостатки решили устранить в следующем, также одиночном проекте - броненосце Сисой Великий .
Броненосец "Наварин" был заложен 19 августа 1889 года в Санкт-Петербурге. 19 сентября 1891 года спущен на воду. Вошел в строй 1 июля 1895 года.
В апреле 1900 года броненосец действовал во время совместных маневров эскадры и сухопутных войск, а с 28 мая в составе отряда контр-адмирала М. Г. Веселаго начал перевозку в китайский порт Таку десантных отрядов, предназначенных для действий в составе международных сил против участников боксерского восстания. Переброска сухопутных войск на боевых кораблях являлась из-за острой нехватки транспортов вынужденной мерой. "Транспортировка войск, с лошадьми и обозом на военных судах, лишая их боевой способности, возможна была только с китайцами, при полном бездействии их флота и, конечно, немыслима с более энергичным противником", - сообщал в рапорте на имя генерал-адмирала наместник на Дальнем Востоке адмирал Е. И. Алексеев. Так или иначе, перевозка войск завершилась благополучно, и в конце кампании, в сентябре 1900 года, "Наварин" вошел в состав международной эскадры, штурмовавшей Шанхай-Гуань. Тринадцать человек - четырех убитых и девять раненых - потеряла десантная партия броненосца.
После окончания "китайской кампании" "Наварин" оставался в составе эскадры Тихого океана до 12 декабря 1901 года.
Ремонтные работы, начатые в середине 1902 года, продолжались без особой спешки вплоть до начала русско-японской войны и ускорились лишь во второй половине марта 1904 года, после включения корабля в состав 2-й эскадры. Самым слабым местом броненосца являлась его устаревшая артиллерия, предназначенная для стрельбы дымным порохом. Но, несмотря на продолжительный срок, прошедший со времени начала военных действий и выяснившуюся невозможность закончить снаряжение новых кораблей ранее осени 1904 года, вопрос о замене артиллерии даже не поднимался. Здесь сыграли свою роль и нехватка производственных мощностей Кронштадтского пароходного завода, и опасение задержать отправку эскадры, и желание вице-адмирала А. А. Бирилева, руководившего подготовкой эскадры, как можно быстрее доложить руководству Морского министерства об окончании работ. В итоге уже в начале июня 1904 года "Наварин" как "закончивший ремонт" вышел на Большой Кронштадтский рейд, где и находился до ухода эскадры в плавание 29 августа.
14 мая 1905 года Цусимcкий пролив . Около семи часов утра в тумане показался неизвестный корабль. Через некоторое время удалось определить, что это японский крейсер "Идзуми". Эскадра не открывала огня: слишком большая дистанция (60 кабельтовых), туман и серый, сливающийся с волнами, цвет корпуса "Идзуми" сделали бы стрельбу малоэффективной. Русские корабли продолжали свой роковой путь через Корейский пролив. Спустя шесть часов они встретили главные силы японского флота под командованием адмирала X. Того. Начался бой, ставший для "Наварин" последним. Из команды броненосца осталось в живых всего три человека: сигнальщик И. Седов, кочегар П. Деркач и комендор С. Кузьмин. Поэтому все, что произошло на корабле во время боя, известно лишь со слов этих людей, каждый из которых имел весьма ограниченные сведения об обстановке на броненосце. Наиболее осведомленным являлся сигнальщик И. Седов. Стоя у входа в боевую рубку, он слышал распоряжения командира корабля капитана 1 ранга Б. А. Фитингофа и доклады офицеров. По показаниям Седова "Наварин" получил повреждения в самом начале боя, когда 305-мм японский снаряд попал в левый борт у ватерлинии в районе носового минного аппарата. Это случилось около 15 ч, сразу после гибели Ослябя . Несколько позже "Наварин", пытаясь прикрыть вышедшего из строя Князь Суворов , получил еще два попадания крупными снарядами в корму. Смертельно ранило Б. А. Фитингофа, и в командование кораблем вступил старший офицер капитан 2 ранга В. Н. Дуркин.
Вплоть до наступления темноты броненосцу удавалось поддерживать эскадренный ход, но затем носовые переборки не выдержали давления воды, поступавшей через пробоину в носовой части, и "Наварин", постепенно садясь носом, стал отставать от эскадры. Для него, стрелявшего дымным порохом, опаснее всего было остаться в одиночестве во время торпедных атак. И беда не замедлила прийти: японские миноносцы, атаковав одинокий корабль сразу с трех сторон, добились своего. Торпеда, попавшая в кормовую часть левого борта около 22 ч, произвела настолько большие разрушения, что броненосец погрузился кормой до башни. Борьба с заливающей корабль водой продолжалась еще около четырех часов, пока во время очередной атаки торпеда не попала в середину правого борта. Через несколько минут, получив еще одно торпедное попадание уже в левый борт, броненосец перевернулся и затонул. Уцелевшая часть команды оказалась в воде… До утра продержались около тридцати человек. Один за другим умирали потерявшие надежду на спасение моряки. Лишь после четырнадцатичасовых страданий И. Седова подобрал японский миноносец, а П. Деркача и С. Кузьмина - английский пароход. Для остальных семисот моряков броненосца "Наварин" братской могилой стали свинцовые воды Японского моря.
