За пять лет предприниматель Иван Миртов с переменным успехом попробовал себя в пяти разных бизнесах. И в итоге нащупал нишу, где конкуренции практически нет, а прибыли весомы. Сейчас компания «Русские пеллеты», которую он возглавляет, производит качественную древесину и, в частности, очень востребованный на некоторых зарубежных рынках материал для деревянного домостроения – так называемые таруки. Иван Миртов рассказал деловому порталу DK.ru о том, как он обнаружил перспективную нишу и как искал свой путь на зарубежные рынки.
30 лет, предприниматель из Екатеринбурга, директор компании (Свердловская область). По образованию – металлург, но по специальности никогда не работал – сразу после окончания вуза стал заниматься предпринимательством в различных сферах. Компания «Русские пеллеты» специализируется на производстве пиломатериалов и древесины высокого качества.
Пилить – и никаких гвоздей
На площадке Ключевского лесоперерабатывающего завода, в цехах, принадлежащих компании «Русские пеллеты», одни рабочие выпиливают на станках тонкие прямоугольные брусочки, другие придирчиво их рассматривают. Брусочки называются «таруки» и, на первый взгляд, ничего особенного из себя не представляют. Между тем, сейчас это источник сверхприбыли, а в будущем - задел на огромный новый рынок.
При производстве таруки крайне важна сортировка: не должно быть сучков, обзолов или синевы, а допуск по геометрии - всего 0,2 мм. Канадцы делают таруки на автоматизированных линиях: кладут доску - и в конце получают строганный брусок. Стоит такая линия 60 млн евро.
«У нас такой линии не было, - говорит директор «Русских пеллет» Иван Миртов. - Был, конечно, вариант выпиливать каждый брусочек, сушить его и строгать. Но как прострогать 20 тысяч брусочков? Разработали крутую технологию: на обычных станках пилим бревно на доску, сушим её, после этого победитовыми пилами распиливаем под размер. Бруски получаются гладкие, как строганные. Второй секрет в том, что мы в два раза снизили себестоимость таруки за счет того, что используем не брёвна, а тонкий лес».
Тонкомеры, или, по-другому, балансы, считаются у лесозаготовителей мусором. Их выбрасывают, сжигают или пускают на дрова. Из тысячи кубов напиленного леса не менее 400 кубов - тонкий лес. «Мы научились из брёвен до 5 см толщиной делать сложные пиломатериалы. Берём мусор - и получаем на нем сверхприбыли», - говорит Иван Миртов.
Тонкомеры у лесозаготовителей считаются мусором.
Действительно, если сравнивать с обычными лесопилками, то прибыль у «Русских пеллет» впечатляющая.
«Как зарабатывает стандартная пилорама? Куб леса стоит 2800 рублей, его нужно привезти на пилораму, оплатить работу, электричество, налоги. Себестоимость одного куба готового пиломатериала выйдет около 4500 рублей, - подсчитывает Миртов. - Продавать его будут по 5-5,3 тысячи рублей. То есть пилорамы зарабатывают всего 500-800 рублей с куба. А я получаю 5 тысяч рублей, а когда выйду на Японию, то стану получать 8 тысяч за куб».
Из металлургов – в лесопереработчики
Тридцатилетний Иван Миртов по образованию металлург, но по специальности не работал, разве что на практике в уральском «политехе» посмотрел на несовременные цеха металлургических заводов и сразу понял – «не моё». И пошёл, как это водится, собственным путем.
Сначала открыл производство промышленных респираторов. Но на рынок пришли китайцы. «У моих респираторов была себестоимость 60 рублей, а китайцы умудрялись продавать их по 23 рубля. Как они это делали, я не представляю». Пришлось искать более прибыльные рынки.
Одним из таких стал рынок профессиональной косметики из Южной Кореи - Иван вместе с сестрой создали компанию по её продаже. После появились школа и студия красоты FaceLab, бар LOFT и компания по глубокой переработке древесины «Русские пеллеты».
Производство пеллет - топливных гранул из прессованного опила - Иван Миртов открыл два года назад на площадке Ключевского лесопильного завода. Задумка казалась беспроигрышной. В то время огромную популярность приобрели пеллетные котлы. Их массово устанавливали и на производствах, и в частных домах. Привлекало удобство подачи (пеллеты засыпаются в бункер, потом с помощью вентилятора равномерно подаются в топку) и высокая точность температуры горения.
Пеллеты в области никто не производил, их привозили из Башкортостана и Перми. Иван Миртов и решил - почему бы не попробовать делать пеллеты самому. С помещением проблем не возникло. Директор завода в Ключевске, хороший знакомый Ивана ещё с института, с готовностью предоставил ему помещение, потому что системы утилизации древесных отходов на этом предприятии не было.
Иван закупил б/у-шное оборудование для пеллетной линии и приступил к работе. Материала для переработки хватало - в ход шли все отходы от основного производства: опил, чушки, коротыши. Но в конце 2014 года в отрасли наступил кризис. Продажи пиломатериалов встали. А раз не стало сырья, то не стало и пеллет. Впрочем, к тому моменту Иван уже понял, что пеллеты - не такое уж и прибыльное дело.
«Я сначала думал: о, будем делать из дармовых отходов дорогой продукт, такую прибыль получим! А на деле оказалось, что логистика всё съедает. Что себестоимость пеллет очень высокая. Что нужен постоянный сбыт. А главное - нужно сырьё. Когда рынок встал, у нас просто не стало сырья»
Так что мечты стать единственным игроком на рынке пеллет пришлось отодвинуть. Пеллетный цех закрыли, оборудование продали по дешёвке.
Но идея не похоронена. Через несколько месяцев на Ключевском заводе заработает новая линия по производству пеллет. Гранулы будут белые, качественные и дешёвые - Иван предполагает, что тонна будет продаваться по 6-6,5 тысяч рублей. Уже и заказчики есть: экологичное топливо у уральцев готовы покупать итальянские компании.
Но если в целом говорить про пеллеты, то прогнозы по рынку неутешительны: открывать отдельное производство по пеллетам нет смысла, очень дорого. А вот внутри большого лесоперерабатывающего предприятия - это практически необходимость, так как утилизировать опил, стружку и обрезки финансово обременительно.
В какую сторону развиваться после закрытия пеллетной линии, вопрос у Ивана Миртова не стоял. Очевидно, что конкурировать с тремя тысячами свердловских лесопилок нет смысла, нужно было выходить на более сложные материалы. Тут как раз Свердловский областной фонд поддержки малого предпринимательства организовал бизнес-миссию в Чехию, куда поехал и Иван.
«На тот момент мы делали обычную доску, поставляли её в Иран и зарабатывали по 500 рублей с куба. На выставке в Чехии я увидел, за сколько продают доску иностранные производители - цена была в три, пять раз выше. «Я тоже хочу за столько продавать», - подумал я и начал изучать стандарты, ГОСТы, искать потенциальных заказчиков».
Но чтобы изготавливать сложный и востребованный за границей материал, необходима была модернизация. Нужен был инвестор. Нашелся он благодаря случаю.
«Как-то мой партнёр из Южной Кореи спросил меня: Иван, у вас же леса много, я хочу завозить в свою страну пиломатериал, найди мне поставщика. Я начал звонить по разным предприятиям, искал, кто может произвести нужные объёмы. Выяснилось, что одна лесопилка может делать 50 кубов, другая - 60, а корейцу надо 3 тысячи, это ж сколько я буду собирать этот лес?
Познакомился я как-то с Тиграном Саркисяном, владельцем Бисертского леспромхоза - одного из крупнейших лесозаготовителей в регионе. Он мог сделать нужный объём для корейцев, но доска высокого качества всё равно не получалась. Кореец меня материт: Иван, что за ерунду вы нам поставляете, я из-за тебя на большие деньги попал!», - вспоминает Иван Миртов.
Ничего не оставалось, как самому погрузиться в процесс: «На самом деле, получить экспортного качества доску можно, например, благодаря золотым рукам и умной голове. Но большие объёмы - только за счёт хорошего оборудования. В России оно есть, но оно не совсем точное и не совсем надёжное».
Свои мысли Иван Миртов обсуждал с владельцем Бисертского леспромхоза. В итоге он и стал инвестором «Русских пеллет». «Мне повезло, что он в меня поверил, - вспоминает Иван. - При этом никакого бизнес-плана у нас не было, всё происходило этак по-русски. Я разбирался, почему мы не можем сделать такую или такую штуку, какое оборудование для этого нужно. Если что-то не понимал, шел на немецкие, канадские профильные форумы. Потом сообщал инвестору, что нужно то и это. Он спрашивал: за сколько окупишь? Я отвечал, он давал деньги».
Доску экспортного качества можно сделать только на хороших станках.
Постепенно устаревшая площадка в Ключевске наполнилась итальянскими и финскими станками. «Раньше, когда мы делали плохую продукцию большими объёмами, на заводе работало 150-200 человек. Сейчас, когда появились современные станки, достаточно тридцати высокооплачиваемых сотрудников», - рассказывает Иван.
Самое дорогое приобретение - две сушильные камеры из Италии по 1,2 млн. евро каждая. Расчётная окупаемость была семь лет, но в итоге, предполагает Иван, они окупятся за два года.
«Падение рубля сыграло нам на руку. Получаем сверхприбыль»
Без хорошей сушилки говорить о качественной доске вообще нельзя. Большинство российских предприятий продают пиломатериал 18-20% влажности, но дорогу такое дерево не выдерживает, приходит к заказчику черное, с грибком. И, конечно, страдает геометрия. Чтобы доска оставалась ровной и сухой, её влажность не должна превышать 8%.
«Сушилки, которые используют российские предприятия, не умеют сушить до такой влажности. Ну, то есть они могут, но на одну партию потребуется три недели. В наших же сушилках доска проводит всего семь дней».
Правда, пока на «Русских пеллетах» научились правильно пользоваться камерами, пришлось испортить не одну сотню кубов. «Первую доску мы вообще сварили, а не высушили», - вспоминает Иван.
Банкротство как урок
В 2014-2015 годах, когда на рынке пиломатериалов было затишье, приходилось с утроенной силой искать заграничных заказчиков. «За 1 год и 4 месяца я провёл 1730 встреч, написал более 2 тысяч писем транспортным компаниям», - подсчитывает Иван. В тот сложный период он дважды становился банкротом.
В сентябре 2015 года Иван подписал контракт с Египтом на поставку 3 тысяч кубов доски себестоимостью 15 млн. рублей. Договорились о CIF-оплате, т.е. оплате по требованию: контрагент показывает исполнителю, что нужная сумма в банке у него есть, а переводит её по факту прихода товара в порт. Аргументы просты: мы переживаем, что деньги вам переведём, а вы пропадете.
Получилось наоборот: «Мы подписали контракт, они показали деньги, но оказалось, что банк принадлежит им, фирма подставная, в итоге они пропали. И ничего нельзя было сделать. Я, конечно, расстроился и стал искать ещё более крупный контракт».
Контракт нашёлся - китайцы запросили 4 тысячи кубов кругляка березы. «Стоимость куба была 3 тысячи рублей, вся партия - 12 млн. рублей. Они сделали предоплату в 10%, и два месяца мы рубили берёзу только под них. Потом произошел обвал фондового рынка Китая сразу на 30-40%, и они сказали: ребята, простите, контракт сорвался. Причём не сразу сказали, а четыре месяца кормили завтраками. Пока мы ждали, берёза уже испортилась. В общей сложности на березе мы потеряли 20 млн. рублей».
Два жестоких урока подряд заставили посмотреть на бизнес трезво. «От больших объёмов я отказался и начал искать реальные заказы. За год узнал, как устроен рынок. Очень крупные оптовики, так называемые байеры, закупают в России сразу по 20-25 тысяч кубов леса, на своей барже доставляют до заграничного порта, там продают крупным оптовикам. Те везут в свои города и продают мелким оптовикам, а те - непосредственно компаниям. То есть возникает цепочка из трёх участников. Я сумел выйти на последнее звено, минуя всех посредников, и теперь продаю им разный сортимент напрямую».
Стандартные погонажные изделия для «Русских пеллет» уже неинтересны,
весь фокус - на экспортную доску.
По способу оплаты тоже нашли новую схему: «Работаем по безотзывному аккредитиву. Они не могут эти деньги отозвать до исполнения контракта, но и я не могу эти деньги снять, пока они не забрали груз. А потом они будут делать мне 50% предоплаты с окончательным расчётом после разгрузки».
Сейчас производимый объём на Ключевском заводе - 500 кубов качественной доски в месяц. В масштабе экспортных запросов это немного, но по сравнению с другими предприятиями в регионе - внушительно. Миртов постоянно подчёркивает, что запросы намного превышают сегодняшние возможности завода. Доска, которую они научились производить, настолько хороша, что может быть востребована в таких странах, как Япония, Германия и Канада. И это даже несмотря на то, что станки, установленные здесь, значительно дешевле и менее производительны, чем у зарубежных компаний.
В пуле заграничных партнёров «Русских пеллет» сейчас Германия, Венгрия, Южная Корея, небольшая часть продукции уходит в Иран и Иорданию
«Недавно заключили контракт с китайцами на производство доски для мебели и каркасных кроватей. Пока сделаем пробную партию на два контейнера, но вообще-то им нужно 100 контейнеров в месяц, это около 5 тысяч кубов. Огромный объём!», - добавляет Иван.
И это - не считая уже имеющихся заказов от корейцев на производство таруки. Так что приходится думать о расширении. «Мы планируем выйти на 1,5 куба уже в январе 2017 года, а в январе 2018 года - на 3 тысячи кубов», - обрисовал перспективы предприниматель.
Таруки выглядят как обычные бруски.
Нюансы бизнеса
Главным козырем своего предприятия Иван Миртов считает работу с заказчиком «под ключ». Это когда при первых же переговорах называют окончательную цену товара с доставкой на склад покупателя, то есть в его страну: «Я сразу всё просчитываю. И цены мы называем с учётом всей логистики, затаможкой, со всеми сертификатами. Они удивляются, как мы это делаем».
Схема и правда мудрёная. Сначала доска доставляется на автофурах до Екатеринбурга, там идет перетарка в железнодорожные контейнеры специальной техникой, дальше груз следует до Санкт-Петербурга, и уже оттуда баржей - до Китая или Южной Кореи.
Конечно, о том, как сократить расходы на логистику, думали. Как и о том, чтобы открыть производство поближе к Китаю. Но сибирский и дальневосточный лес очень дорогой. «Например, ангарская сосна в мире очень ценится, об этом все знают, и поэтому цена на неё заведомо выше на 30%. Мы эти проценты выигрываем, продумывая пути доставки».
Кроме того, и на Урале, уверяет Иван Миртов, дерево хорошее: «Сосна здесь, конечно, похуже, зато ель - самая лучшая. Когда мы немцам отгрузили пробную партию, они очень удивились, посмотрев на нашу ёлку - никогда не видели древесину такой плотности и с таким маленьким количеством сучков».
После того, как компания выйдет на объем 3 тысячи кубов в месяц, Иван Миртов планирует запустить франшизу. И сделать это уже не «по-русски», а вполне себе цивилизованно, по «идеальному» бизнес-плану: «Идея в том, чтобы за 1-1,5 млн. рублей открыть крутое лесопильное предприятие. Делать 200 кубов леса в месяц, получать по 400-500 тысяч рублей чистой прибыли. Разве плохо?»
Возражения, что без хороших станков невозможно делать качественную продукцию, Иван отметает: «Хорошие станки, в том числе российские, есть. Например, станок «Авангард», он экономичный, и позволяет производить доску хорошей геометрии. На двух таких станках можно спокойно делать 200 кубов в месяц. Но моя задумка в том, что эти маленькие лесопильные предприятия будут открываться рядом с сушильными комплексами. Их сейчас в области три. Как правило, сушильные комплексы не дозагружены, и всем будет выгодно такое сотрудничество».
Обещанную прибыль франчайзи смогут получать за счёт значительного сокращения транспортных расходов: «В одну фуру мы сможем погрузить в два раза больше продукции. Влажная доска весит 730 кг, и максимум, который можно загрузить в машину, 24-28 кубов. Если высушить её до 8%, войдет уже 47-48 кубов».
«Мне на самом деле нравятся такие сложности, благодаря им конкуренция в этом бизнесе равна нулю. Нравится огромный потенциал у этого направления. Например, корейцы могут брать у меня 20 тысяч кубов таруки в месяц. А если включить сюда Японию, то весь рынок потребления таруки - свыше 200 тысяч кубов в месяц. Такой объём можно всей Россией осваивать», - заключает Иван Миртов.
Очевидно, что прибыль и все с ней связанное долгое время подвергались нападкам. Причина этих нападок не так очевидна.
Можно выделить несколько закономерностей. Чаще всего выдвигается возражение о том, что прибыль, в отличие от других источников дохода, таких как заработная плата, рента или даже процент (плата за риск ожидания) является незаработанной . С получением прибыли не связан оправдывающий ее честный труд или усилия. Большинство людей не понимают процесс, с помощью которого получается прибыль и предполагают, что происходит что-то неправильное… "Несправедливо получать прибыль без необходимости работать за это".
Другое часто звучащее возражение против прибыли и в особенности против сверхприбыли (необоснованной прибыли) состоит в том, что такая прибыль ведет к бедности остального человечества. Идея в том, что общий объем благосостояния конечен, и если предприниматели в случае сверхприбыли получают большую долю, всем остальным остается меньше. Таким образом, прибыль не только оказывается "незаслуженной", потому что она "не заработана", но она еще и вредит людям, уводя деньги от остального общества.
Также многим кажется, что прибыль получают, пользуясь беспомощностью других. Этот взгляд представляет собой третий тип возражений, который отражен в полной презрения популярной фразе, что сверхприбыли зарабатываются "на нищете остальных". Когда "беспомощность" заключается в отсутствии знаний, критики прибыли особенно громогласны в своем осуждении. Например, особенно досаден случай, когда прибыль зарабатывается исключительно на том, что клиент не знает, что тот же самый товар продается рядом по более низкой цене. Если же покупатель беден, перекупщика осуждают еще сильнее.
Обычные аргументы в защиту идеи и практики получения прибыли оставляют желать много лучшего. Раньше они указывали лишь на то, что (1) получать прибыль это патриотично, а критиковать ее означает демонстрировать антиамериканский или даже коммунистический настрой; (2) она все равно не особенно велика; (3) во многих случаях она расходуется на благотворительность. Что и говорить, аргументы не очень впечатляющие. Необходимо рассмотреть роль прибыли в современной экономики и приложить усилия к тому, чтобы несколько более вдохновенно отстаивать древнее и почетное стремление к сверхприбыли.
Во-первых, прибыль получают предприниматели, которые видят и ловят возможности, недоступные другим. Конкретные возможности, которыми пользуется предприниматель, варьируются от случая к случаю, но каждый раз людям предлагают сделки, которые для них выгодны и которые в отсутствие предпринимателя им бы никто не предложил. В самом обычном случае предприниматель наблюдает различия в ценах - клубнику по 25 центов за упаковку в Нью-Джерси и по 45 центов в Нью-Йорке. Пока издержки транспортировки (перевозка, страховка, хранение, порча и т.д.) меньше, чем 20-центовая разница в цене, то активный предприниматель сможет предложить два набора сделок. Он может покупать клубнику в Нью-Джерси по цене чуть выше 25 центов, а затем предложить продавать клубнику нью-йоркцам по цене ниже сложившихся 45 центов за упаковку. В обоих случаях, если он найдет клиентов, он принесет выгоду тем, с кем он заключает эти сделки, либо предлагая за их товары более высокую цену, чем они привыкли получать, либо продавая им товар по более низкой цене, чем они привыкли платить.
Помимо случая с различием в ценах в рамках одного временного периода, есть и межвременной случай, когда существует различие между ценами на сегодняшние товары и цены на товары в будущем. Возьмем для примера фрисби. Рассмотрим все факторы производства - землю, труд и капитал - которые воплощены в готовом продукте - фрисби, предлагаемом к продаже. Факторы производства - это тоже своего рода товары и поэтому имеют цену. После того, как учтено время, необходимое для превращения этих факторов в готовый продукт, возникают три возможности: (1) расхождение между ценами факторов и ценой будущего продукта отсутствует, (2) расхождение существует, и цены факторов высоки по отношению к цене готового продукта, и (3) расхождение существует, и цена готового продукта высока по отношению к ценам факторов.
Если расхождения в цене нет, то успешный предприниматель не будет ничего делать. Но если цены факторов сравнительно высоки, то предприниматель прекратит производство. Будет расточительством расходовать сравнительно дорогие ресурсы на готовый продукт, который будет сравнительно дешевым. Предприниматель мог бы продать принадлежащие ему акции компаний, занимающихся таким производством. Или же, если у него нет акций, он может заключить контракт на их продажу в будущем по сегодняшней высокой цене (пока что не отражающей производственную ошибку, при которой фрисби изготавливаются из ресурсов, которые стоят дороже, чем готовый продукт). Он может уравновесить эту продажу покупкой того же количества акций в будущем, когда, по его предположению, их цена будет ниже вследствие производственной ошибки. Многих людей озадачивает этот процесс, который часто называют "короткими продажами". Их интересует, как можно продать что-то, что тебе не принадлежит, в будущем, но по сегодняшним ценам. Строго говоря, нельзя продать что-то тебе не принадлежащее. Однако, вне всякого сомнения, можно пообещать продать в будущем что-то, что тебе еще не принадлежит, исходя из понимания того, что можно купить это в будущем, а затем обеспечить поставку , выполняя контракт на продажу. Для того, чтобы проверить понимание этой концепции, зададим вопрос - кто согласится купить акции в будущем по сегодняшней цене? Это будут те люди, которые ожидают повышения цены по сравнению с сегодняшним уровнем, но не хотят инвестировать деньги сейчас.
Если, с другой стороны, предприниматель полагает, что цена готового продукта будет выше, чем суммарная стоимость факторов производства, то он будет действовать противоположным образом. Он будет производить фрисби и/или инвестировать в компании, занимающиеся таким производством.
Третий неочевидный вариант действий не связан с наличием разницы в ценах ни в рамках одного периода времени, ни в разных периодах. Он связан с продуктами, которые еще не были произведены, и поэтому пока не имеют цены. Рассмотрим в этом контексте фрисби до того , как они были произведены или изобретены. В этот момент нет никаких гарантий, что они будут приняты публикой. В таких случаях предприниматель предчувствует, думает или угадывает, что есть нечто, что будет высоко оценено потребителями, стоит только рассказать им о его существовании и убедить в его замечательных свойствах. Предприниматель, тем самым, играет роль няньки для идеи, проводя ее через процесс изобретения, финансирования, продвижения и предпринимая всевозможные прочие шаги для того, чтобы добиться принятия ее публикой.
Рассмотрев некоторые виды деятельности, которыми занимаются предприниматели для получения прибыли, оценим результаты этой деятельности.
Один результат виден сразу - это сбор и распространение знания. Знание о до сих пор не произведенных продуктах - очевидный и яркий пример, но, как мы видели, знание, порожденное поведением, ориентированным на прибыль, ни в коем случае не ограничено такими экзотическими ситуациями. Предприниматель в поисках прибыли ежедневно и постоянно выбрасывает на рынок знание о различиях цен - в рамках одного периода времени и между разными периодами.
Это знание очень выгодно для всех участников. Без него люди в Нью-Джерси съедали бы клубнику, которую могли бы продать, если бы нашли кого-то, кто готов был ее купить дороже, чем по 25 центов за упаковку. Т.е. жители Нью-Джерси съедают свои ягоды только потому, что не знают о наличии людей, ценящих клубнику дороже, чем они сами. Кроме того, без этого знания люди в Нью-Йорке не ели бы клубнику, предполагая, что единственный способ ее достать - заплатить по 45 центов за упаковку, в то время как, по правде говоря, можно заполучить ее дешевле.
Конечно, предприниматель не выдает эти знания как учитель . Он не разъезжает по сельской местности, открыто расставаясь с информацией. Вообще говоря, когда он сделает свою работу, люди в Нью-Джерси и Нью-Йорке могут даже и не узнать о соотношении цен на клубнику на своих рынках. Предприниматель же обеспечивает, чтобы в разных районах ощущались эффекты от знания цен. Предприниматель не распространяет знания напрямую; он распространяет клубнику, которая, в отсутствие знания цен, не была бы распределена таким образом.
Таким образом, совершенно верно, что предприниматель пользуется невежеством других людей. Если бы они обладали необходимыми знаниями, то предприниматель вряд ли смог бы заработать, поставляя клубнику из Нью-Джерси в Нью-Йорк. Это верно, но вряд ли заслуживает упрека. Любой, чья функция - продавать товар, должен продавать его тем, у кого его нет. Отсутствие товара не становится менее реальным только потому, что оно является следствием незнания. Предприниматель "использует" отсутствие знаний у своих клиентов точно так же, как фермер "использует" голод своих покупателей - обеспечивая их тем, чего у них нет.
Таким образом, прибыль предпринимателя возникает не за счет кого-то еще. Неправда, что где-то в экономике должны быть потери, равные его выгоде, потому что неверно утверждение о том, что он ничего не создает. Предприниматель создает. Он создает возможность кооперации между совсем разными, а во многих случаях еще и весьма отдаленными группами. Он - брокер или посредник в создании возможностей . Его задача - следить, чтобы взаимовыгодные возможности не упускались. Почему эти усилия выделяют и называют "нечестным делом" - выходит за пределы разумного.
Помимо того, что предприниматель фокусирует в себе использование знания, он несет выгоду людям, предлагая им выбор, которого у них не было бы без его участия. Очевидным примером опять является ситуация, в которой предприниматель предлагает публике совершенно новый продукт. Но этот принцип применим и в более приземленном случае межвременных различий в ценах. Общество выигрывает от того, что ценные ресурсы не тратятся на производство продуктов, менее ценных, чем сами ресурсы. Последние же можно использовать в производстве более ценной продукции, т.е. продукции, которую потребители ценят больше.
Необходимо иметь в виду, что все предпринимательские операции являются строго добровольными. Люди, с которыми предприниматель имеет дело, вольны принять или отвергнуть его предложения. Тем самым, если они соглашаются на сделку, то это происходит только потому, что они предполагают получить выгоду от нее. Они могут раскаяться в своем решении и думать, что им стоило бы сделать покупку по более низкой цене или продать свой товар по более высокой. Но это не меняет утверждения о том, что предприниматель предлагает сделку, которую на момент предложения все участники считают выгодной для себя. Это важное утверждение, и оно хорошо характеризует предпринимателя. Скажем, применительно к операциям государства этого сказать нельзя, потому что их нельзя считать полностью добровольными.
Другим результатом процесса получения прибыли является то, что после того, как он произошел на любом отдельном рынке, возможность для его продолжения сокращается. Его успех сеет семена его заката. После того, как предприниматель обнаружил возможность и воспользовался ей, его задача выполнена. Как одинокий рейнджер ушедших времен, "одинокий предприниматель" должен двигаться дальше возделывать другие поля. Однако если дисбаланс цен возникнет снова, то предприниматель вернется.
Стимулом для его попыток связать разрозненные части экономики, конечно же, является прибыль, которую он надеется тем самым получить. Это превосходный пример благотворных эффектов системы прибылей и убытков. Успешный предприниматель - тот, кто получает прибыль - объединяет экономику, снижая различия в ценах. Но предприниматель, покупающий, когда надо продавать и наоборот (который вместо сокращения ценовых различий и объединения экономики увеличивает эти различия и способствует дискоординации экономики), теряет деньги. Чем больше ошибок он делает, тем меньше его способность продолжать свою деятельность. Мы не можем надеяться на полное избавление экономики от ошибок. Но механизм, который автоматически улучшает эффективность предпринимателей в каждый момент времени, не стоит отбрасывать так легко.
Отстаивая благотворный эффект прибыли, мы не говорили о сверхприбыли. Это важно сделать, потому что многие скажут, в духе аристотелевского "золотого среднего", что умеренные прибыли приемлемы и даже полезны, но экстремизм в погоне за прибылью однозначно вреден.
Слова "сверхприбыль" всегда использовались в дискредитирующем контексте. "Прибыль" плюс "я ненавижу этого сукиного сына" равняется "сверхприбыль" точно так же, как "твердость" плюс "я думаю, что он неправ" равняется "упрямству". (Бертран Расселл, иллюстрируя эту мысль, говорил: "Я тверд, вы упрямы, а он - свиноголовый сукин сын".) У нас нет эквивалентного термина, чтобы негативно охарактеризовать работника, требующего "заоблачной" или "немыслимой" заработной платы. Вероятно, это связано с тем, что "общественное мнение" (т.е. средства массовой информации) благосклонно относится к высокой зарплате, но не к высоким прибылям.
Оставим семантику. По-видимому, если прибыль несет пользу нашему обществу, то сверхприбыль несет еще большую пользу. Возможность получить прибыль, как было показано, является знаком того, что в экономике есть нестыковки, из-за которых люди не заключают взаимовыгодные сделки. Актуализация прибылей показывает, что с этими упущенными возможностями что-то делается (предприниматели следят за тем, чтобы "клубника распространялась как надо"). Но если возможность получить прибыль означает наличие нестыковок, то возможность получить сверхприбыль означает наличие еще больших разрывов в экономической ткани. Если одна лишь прибыль указывает, что экономическое лечение идет своим чередом, то погоня за сверхприбылью - признак масштабных действий, направленных на исправление ситуацию. Вместо того, чтобы считать умеренную прибыль приемлемой, а сверхприбыль - "эксплуататорской", мы видим, что чем больше прибыль и сверхприбыль, то тем лучше состояние экономики. На ум приходит медицинская аналогия. Если лейкопластырь "хорошо", потому что им можно лечить тело, то хирургия ("погоня за сверхприбылью") - лучше, потому что она показывает, что лечат гораздо более нуждающегося в этом пациента.
Самый важный аргумент в защиту погони за прибылью основан на политической свободе.
По существу, есть только два способа управлять экономикой. Первый - добровольческий, с децентрализацией и использованием цен и системы прибылей и убытков для выявления информации и стимулов. Второй - принудительный, с центральным планированием, экономическими приказами и директивами, опорой на инициативу экономических диктаторов и подчинение всех остальных. Это диаметрально противоположные системы. Все прочие - это перестановки и сочетания двух "чистых" типов.
Принудительная или командная экономика - на вид сама простота. Руководители экономики просто решают, что производить, кому производить и как, и кто получит выгоду от этого производства.
Напротив, добровольная или свободная рыночная экономика довольно сложна. Индивиду необходимо принять решение о том, что производить и как производить. Стимул - его собственное удовлетворение от продукта и от того, что он может получить, торгуя им с другими людьми. Как мы видели, свободная рыночная экономика координируется не экономическими директивами, а механизмом прибылей и убытков.
Теперь посмотрим на парадокс. Те, кто яростнее всего критикует предпринимателей, гонящихся за сверхприбылью, и всю систему свободного рынка, зачастую громко выступают в защиту децентрализации и индивидуальных прав в личных вопросах. В то же время, атакуя прибыли и "сверхприбыли", они нападают не только на право индивидов свободно действовать в экономической сфере, но и на сами основы свободы во всех остальных областях человеческой жизни.
В своих нападках на прибыли и сверхприбыли - на все "прибыльные" вещи - они оказываются в одной лиге с деспотами и диктаторами.
Если бы они добились своего и прибыли были бы жестко ограничены или полностью запрещены, принудительный коллективизм укрепился бы до этой степени. Личные свободы были бы смыты потоком приказов сверху. Индивид не может быть свободен, если его экономическое существование основано на указе экономического диктатора, оспорить который никак нельзя. На свободном рынке, если вы бросаете работу, работник уходит от вас, клиент отказывается покупать у вас, а поставщик - продавать, то есть другие реальные или потенциальные начальники, подчиненные, клиенты или поставщики. Но в контролируемой экономике других альтернатив нет. Отклонения, оригинальность или необычные склонности не допускаются.
Глашатаи гражданских свобод прекрасно понимают и поистине гуманно формулируют принцип, усердно применяемый ими в сфере сексуальной морали - "Между взрослыми людьми по добровольному согласию допустимо все, и (неявно), недопустимо ничего помимо того, что происходит между взрослыми по добровольному согласию". Но они твердо отказываются использовать это правило для любой другой сферы, кроме сексуальной морали! В частности, они отказываются применить его к экономике. Но такой гуманный принцип должен применяться ко всем сторонам человеческой жизни, включая искателя сверхприбыли, так же как и любителя сексуальных извращений, предпринимателя, так же как и фетишиста; спекулянта, так же как и садомазохиста.
Доказательство того, что извращенцы и прочие несправедливо очерняются, составляет основную часть бремени этой книги. Поэтому нас нельзя обвинить в том, что мы быстро и мимоходом коснулись любителей сексуальных отклонений. Но относиться к сообществу предпринимателей, преследующих сверхприбыли, как к париям, настолько же несправедливо.
Последним критическим уколом в адрес сверхприбылей и свободного рынка является точка зрения, согласно которой в далеком прошлом, в аграрной экономике, когда "жизнь была проще", система свободного предпринимательства, возможно, и была жизнеспособна. Сегодня то, что могло быть пригодным для фермеров и мелких торговцев, просто не подходит. В нашем сложном индустриальном обществе нельзя позволить оставлять дела на откуп анахронистическим прихотям индивидов. Необходим жесткий централизованный контроль со стороны планирующего органа, а из сделок необходимо исключить прибыль и сверхприбыль.
Эта точка зрения распространена. В определенных кругах она считается "самоочевидной". Но анализ прибылей, тесно связанный с отсутствием знаний, должен приводить к противоположному взгляду. Институт прибыли - бесценный помощник в сборе и распространении информации. Он важен и для того, чтобы знания имели эффект. Если что-то можно взять в качестве признака "сложной современной неаграгрной экономики", то это то же самое отсутствие экономических знаний и их использования. Отсюда следует, что система прибыли становится более ценной по мере усложнения экономики. Для такой экономики существенна информация, предоставляемая автоматической системой цен, прибылей и убытков. Экономическая диктатура, если она в принципе жизнеспособна (что не так), является таковой только в простой экономике, которой может управлять одна группа бюрократов.
В заключение необходимо провести существенное резкое и четкое различие между прибылью, которую можно заработать на рынке, и прибылью, которую можно "заработать" на государственных субсидиях и влиянии, т.е., короче говоря, через систему государственно-корпоративного капитализма. На рынке любая передача средств должна быть добровольной. Поэтому прибыль должна опираться на добровольный выбор экономических агентов, показывать и порождать решения для экономических потребностей. Тем самым, утверждение о том, что возможность появления прибыли показывает масштаб несовершаемых сделок, а ее реальное получение указывает на заполнение этих пробелов, применимо только к рыночной экономике.
В отсутствие свободного рынка такие утверждения делать нельзя. В "смешанной экономике" (включающей как элементы свободного рынка, так и элементы принуждения) прибыль может быть обусловлена одним лишь запретом конкуренции. Например, тариф на импорт повысит спрос на продукцию внутреннего производства, и прибыли в национальной промышленности вырастут. Но из этого едва ли можно сделать вывод о выявлении какой-то новой информации или повышении удовлетворенности потребителей. Верным будет как раз противоположное. Связь между прибылью и благосостоянием разорвется, и выводить второе из первого больше будет нельзя.
Уолтер Блок, из книги "Овцы в волчьих шкурах: в защиту порицаемых". Челябинск: Социум, 2011
Перевод с английского под ред. В. Новикова
Задавались ли вы когда-нибудь вопросом, насколько оптимально работает ваш бизнес? То есть, в переводе на финансовый язык — получаете ли вы всю ту прибыль, которую могли бы в идеале.
Если нет, то самое время поговорить о причинах тех проблем, которые рано или поздно встают перед каждым владельцем бизнеса — о неоптимальном управлении.
По моему опыту, более 80% компаний на рынке обладают массой управленческих проблем, и, в первую очередь, это неверно выстроенные бизнес-процессы. Нередки случаи, когда один сотрудник выполняет работу, которая уже была до него сделана другим. Отсутствие четких прописанных должностных инструкций — это скорее норма в нашей, российской, действительности. Это печально, поскольку порождает массу вопросов в сфере ответственности за принятие решений, коммуникации между сотрудниками и подразделениями и т. п.
Из чего состоит компания? Очевидно, из людей и ресурсов, а также процессов, которые и объединяют их в функционирующую систему. Если процесс выстроен верно, то система работает продуктивно. Если же нет — с каждой ошибкой мы теряем эффективность, что проявляется, в лучшем случае, в недополучении прибыли, а в худшем - в убытках.
Сейчас на рынке консалтинга достаточно широко представлена такая услуга, как оптимизация бизнес-процессов. Что же входит в это понятие?
Оптимизация бизнес-процессов обычно проходит в несколько этапов. Первый — это анализ имеющейся организационной структуры компании, функциональных обязанностей сотрудников, скорости принятия решений и их исполнения. Здесь выявляются все недочеты системы управления и организации деятельности, становятся видны сложные места в сложившихся подходах ведения бизнеса. Результат первого этапа - аналитический отчет, где описаны действующие бизнес-процессы, а также основные «проблемные места» и их анализ.
Второй этап подразумевает разработку наиболее оптимальной структуры для данной компании. Для этого делается формализация бизнес-процессов, то есть разрабатываются документы, на основании которых будет строиться новая структура — положения, должностные инструкции, описания процессов. Как сказал один мудрый человек: «Первое правило бизнеса - все, что может быть документировано, должно быть документировано». При этом надо понимать, что у каждой компании есть собственная специфика, и просто взять некую «идеальную модель» и сказать, что она будет оптимальна для любого предприятия, нереально.
На третьем этапе необходимо понять, что на самом деле стоит сделать для повышения эффективности компании: оптимизацию или реструктуризацию бизнес-процессов. Это важно, поскольку если оптимизация — это плавный переход к новым процессам, затрагивающим лишь часть оргструктуры фирмы, то реструктуризация - глобальное изменение, касающееся всей организации целиком. По сути, реструктуризацией можно назвать создание новой организации - преемницы старой. Поэтому оптимизация является более простым и чаще встречающимся процессом.
Следующий шаг оптимизации бизнес-процессов — разработка плана внедрения изменений, некоего «переходного мостика» от имеющейся ситуации к оптимальной. Этот план подразумевает именно постепенный переход - сначала внедрение организационных структур, затем перераспределение функционала сотрудников и т. д.
В зависимости от размеров и сферы деятельности компании оптимизация бизнес-процессов может занимать от 2—3 месяцев до 2 лет. Понятно, что большинство компаний не может приостановить свою деятельность на это время, поэтому изменения внедряются в процессе работы, небольшими «вливаниями», от которых не падает эффективность организации в целом.
Когда же оптимизация завершится, компания перейдет на качественно новый уровень своего развития. Однако не надо забывать, что главное в компании — это люди, их компетентность и мотивация, без которых никакая работа не будет оптимальной.
Информационный партнер ИАА Bishelp, Газета Деловая неделя
В брошюре изложены основные экономические функции значимой информации (знания как капитал, конкурентное информационное преимущество , инновационная сверхприбыль), взаимные связи между открытостью общества , индивидуальной свободой и информацией. Анализируются возможные пути России в информационное общество.
Спекуляция и инновационная сверхприбыль
Инновационная сверхприбыль получается в результате первоначального использования инноваций, когда они являются еще уникальными или редкими. Производитель получает частичный контроль над ценой благодаря лучшему качеству продукта или меньшим издержкам, недоступным в данный момент для остальных конкурентов. Однако постепенно, по мере того как данная конкретная инновация становится всеобщим достоянием, получаемая на ее основе инновационная сверхприбыль исчезает (в отличие от обычной монопольной сверхприбыли). Поэтому для того, чтобы инновационная сверхприбыль сохранялась, на смену одним инновациям должны приходить другие. В результате возникает инновационный поток, основанный на систематическом применении впервые поступающих в экономический оборот инноваций.
Когда в результате послевоенных расследований страны-производители и страны-потребители осознали, что они в равной степени могут присваивать нефтяную сверхприбыль, страны-импортеры начали изыскивать возможности снизить затраты на снабжение энергоресурсами. В 1953 г. в Италии была создана национальная компания ЭНИ по разведке, добыче и транспортировке нефти и газа. В 1958 г. она начала импортировать нефть в Италию из СССР. В этот период Советский Союз был на мировом рынке единственным крупным независимым поставщиком нефти, причем его цены были намного ниже цен международного картеля.
Эти сопоставления делаются не для того, чтобы еще раз продемонстрировать феноменальную прибыльность нефти третьего мира, залегающей, как известно, исключительно мощными пластами, на небольшой глубине, в сравнительно несложных геологических структурах и близко к экспортным портам. Сравнения сделаны с целью подчеркнуть всю сложность инвестиционных проблем, вставших перед монополиями и вообще перед Западом в деле разработки и освоения новых нефтедобывающих районов. Такая сложность могла бы теоретически и не возникнуть или возникнуть не столь масштабно. Практически же она с неумолимой логикой вытекает из неспособности монополистического капитала, ослепленного жаждой сверхприбылей, предвидеть реальный ход событий.
Повышение странами ОПЕК цен на сырую нефть лишило империалистический нефтяной картель и стоящие за ним буржуазные государства возможности финансировать за счет стран ОПЕК любые свои расходы, в том числе развитие собственной топливно-энергетической базы. Чтобы компенсировать потерю сверхприбылей на нефтедобывающем конце нефтяного бизнеса, монополии с полного одобрения буржуазных правительств в течение 1973-1975 гг. провели резкое повышение розничных цен на все нефтепродукты. Согласно подсчетам журнала английских деловых кругов Экономист, цена тонны нефтепродуктов для конечных потребителей в Западной Европе в марте 1975 г. достигла 180 долл. по сравнению со 107 долл. в сентябре 1973 г.1
Особая ответственность за нынешние топливные трудности развивающихся стран лежит на империалистическом нефтяном картеле . В погоне за сверхприбылью он десятилетиями вел наступление на позиции своего основного конкурента - угольной промышленности . В западных странах, где эта отрасль была высоко развита, картель, как уже отмечалось, добился прекращения ее роста, а в развивающихся странах душил угольное производство в самом зародыше, обрекая эти страны на одностороннюю зависимость их энергетики только от картельных поставок нефти. В результате зависимость топливного хозяйства развивающихся стран от ввозимой нефти, которую они покупают в количестве более 170 млн. т в год, оказалась чрезмерной. Так, если у про-мышленно развитых капиталистических стран их топливно-энергетические потребности обеспечиваются привоз-
Несмотря на отставание темпов развития инфраструктуры рынка недвижимости от инфраструктуры других сфер рыночной экономики , недвижимая собственность является одним из наиболее привлекательных объектов инвестирования . Бурные темпы развития отечественного рынка при его нестабильности, обусловленной соответствующей фазой существования экономической среды , создают условия для получения сверхприбылей, которые невозможно получить в стабильной экономике в условиях высокоразвитой конкуренции. Подобное положение является достаточно быстро преходящим в историческом понимании, поэтому при всей привлекательности операций с недвижимостью в подобных условиях, следует учитывать чрезвычайно высокий риск таких инвестиций.
Однако несмотря на большие теоретические достижения, нефтяная промышленность того времени в целом оставалась слабой. Большим тормозом на пути развития этой отрасли были монополизация и усиленный приток иностранного капитала, что не заинтересовывало нефтепромышленников России в развитии нефтяной техники. Они обеспечивали себе получение огромных сверхприбылей путем взвинчивания рыночных цен на нефть и нефтепродукты. Рабочих нефтяной промышленности дореволюционной России жестоко эксплуатировали. Чрезмерно тяжелые условия труда , длинный рабочий день , низкая заработная плата , плохие жилищные условия, широкое распространение профессиональных заболеваний и огромные размеры производственного травматизма были уделом рабочего класса.
Большие возможности привлечь новые инвестиции благодаря повышенной отдаче капитала при норме прибыли , превышающей средний уровень , и получить сверхприбыль в текущем периоде далеко не всегда могут оправдываться в перспективе без своевременного изменения финансовой политики по отношению к цене, себестоимости, объемам производства, реализации и инвестиций, проводимой на основе анализа нормы прибыли . Ибо по мере насыщения рынка, появления конкурентов недальновидное использование финансового эффекта может привести к снижению конкурентоспособности фирмы , а затем к возникновению трудностей со сбытом товаров и в конечном итоге к кризису перепроизводства. Поэтому в каждом отдельном случае нужно своевременно и правильно выбрать соответствующий вид анализа и тщательно его провести.
Сверхприбыль государственных внешнеторговых организаций, поступающая от них в государственный бюджет , называется текущим трансфертом и показывается в счете вторичного распределения доходов отдельно от налогов на доходы и имущество, которые уплачивают все организации России, в т.ч. и внешнеторговые. Понятие налоги на импорт включает таким образом сумму пошлин на импорт, акцизов, текущего трансферта и налогов на доходы и имущество.
Сверхприбыль получают предприниматели, предлагающие рынку радикальные нововведения, которые обеспечивают удовлетворение новых потребностей или существующих потребностей новыми способами. Предприниматели, имитирующие, т.е. повторяющие, эти нововведения, получают прибыль. Перераспределение ресурсов от предприятий, действующих неэффективно, происходит в конкурентной среде за счет механизмов финансового и денежного рынков.
Возмещение налога на сверхприбыль (1946)
Курс правительства на свертывание новой экономической политики проявился во введении налога на сверхприбыль, налога с наследств и дарений, индивидуального обложения кулацких хозяйств сельскохозяйственным налогом.
В СССР налог на сверхприбыль введен в 1926 г. с целью изъять доходы частно-капиталистических элементов, полученные в результате применения спекулятивных цен. Плательщиками налога являлись владельцы торговых предприятий, предприятий отдельных отраслей промышленности (кожевенной, текстильной, маслобойной, мукомольной, рыбной и т.п.), а также торговые посредники и маклеры. Объектом обложения была прибыль за данный год, превышавшая норму, исчислявшуюся исходя из установленных цен. Норма прибыли определялась губернскими финансовыми отделами совместно с органами торговли. Размер налога не должен был превышать 50% оклада подоходного налога.
Налог на сверхприбыль имел весьма малое и постоянно снижающееся фискальное значение поступления по нему в бюджете 1931 г. составили 18 млн руб., а в бюджете 1933 г. всего 6 млн руб. Как отмечалось специалистами по налогообложению того периода, большая сложность этого налога (в частности, необходимость определения для отдельных частных предприятий какой-то нормальной прибыли)
Зная эти предположения, мы можем определить равновесную стоимость опциона . Если действительная цена опциона отличается от цены, полученной в модели, мы можем установить безрисковую хеджированную позицию и получить прибыль большую, чем краткосрочная процентная ставка . По мере вступления на рынок участников арбитражных сделок сверхприбыль будет постепенно вытеснена, и цена опциона сравняется со стоимостью, приведенной в модели.
В результате на сцену выйдут лица, занимающиеся арбитражными сделками и будут привлекать большие суммы денег, установят хеджированную позицию и обеспечат получение сверхприбылей. Это будет продолжаться до тех пор, пока давление продаж и покупок на цены акций не приведет эти цены в состояние равновесия . В этот момент прибыль от чистых денежных средств , вложенных в полностью хеджированную позицию, станет снова равна краткосрочной ставке процента . Таким образом, существуют равновесные силы, которые вызывают безрисковое хеджирование, что позволяет обеспечить прибыль, равную краткосрочной ставке.
В случае реализации первого проекта инвестор получает 36 д.ед. сверх минимально приемлемой для него эффективности, т.е. сверх 9% годовых (в известном смысле 36 д.ед. сверхприбыли, если под прибылью понимать превышение доходов над расходами). Во втором случае он недополучает 30 д.ед. Ясно, что в такой ситуации он предпочтет первый проект. Второй же проект оказывается неприемлемым даже в случае отсутствия альтернативы, т.е. первого проекта. Следует отметить, что формально, недополучаемые 30 д.ед. также являются сверхприбылью, только отрицательной. Как положительная, так и отрицательная сверхприбыли реально получаются в конце седьмого года.
Эти экономии, положительная и отрицательная, также являются сверхприбылями, но соответствующими моменту начала инвестирования. Если инвестор сэкономил 20 д.ед., то, используя их с минимально приемлемой эффективностью, он получит в конце седьмого года 36 д.ед., т.е. ту реальную сверхприбыль, которую он должен получить по первому проекту. Если инвестор потерял 16 д.ед., то он потерял возможность получить 30 д.ед. в конце седьмого года, используя эти денежные средства с минимально приемлемой эффективностью
Действительно, необходимо хорошо знать складывающиеся на каждый момент времени особенности и характер развития рынка товаров, производимых предприятием (требования рынка к условиям реализации своих товаров, а также конкурентов), существующие высокопроизводительные и ресурсосберегающие технологии , каналы сбыта и т.д. (см. гл. 27). Важно не только знать это, но и хотеть, и уметь (мочь) организовать соответствующую реализацию продукции предприятия в соответствии с его возможностями и требованиями рынка. Наконец, необходимо еще и успевать, т.е. своевременно и соответствующим образом изменять содержание своей деятельности, а лучше идти с опережением (последнее позволяет предприятию получать сверхприбыль до тех пор, пока конкуренты не придут к аналогичным решениям). Недооценка хотя бы одного из вышеназванных условий неизбежно ведет к снижению эффективности коммерческой работы предприятия, особенно в долгосрочном плане.
Технико-экономический, иначе организационно-технический или организационно-экономический уровень, - это уровень развития технологий, производимых товаров и выполняемых услуг, уровень организации операций и методов управления. Он оказывает существенное влияние на рыночные перспективы товара, эффективность деятельности предприятия, общие перспективы отрасли. В СССР, в условиях отсутствия оценки эффективности деятельности хозяйствующих субъектов с помощью рыночных механиз-
мов, были разработаны сотни различных показателей, которые использовались для определения технико-экономического уровня. Многие экономисты полагают, что такое разнообразие едва ли необходимо, поскольку технико-экономический уровень объектов и систем оценивается рынком.
Единственной группой косвенных показателей, которая во многих случаях может служить довольно надежной оценкой технико-экономического уровня товара, техники и технологии, предприятия, отрасли, является группа показателей, характеризующих долю издержек, связанных с исследованиями и разработками, или в продажах, или валовой выручке, или в цене. Чем выше эти показатели, тем выше технико-экономический уровень товара, техники и технологии, предприятия, отрасли и тем благоприятнее их перспективы. Следует отметить, во-первых, что эти показатели существенно различаются по отраслям. Так, доля издержек, связанных с исследованиями и разработками, в продажах традиционных отраслей, например табачной промышленности, может составлять 3-5\%, тогда как в наукоемких отраслях, например в электронике, она может достигать 25-30\%. Во-вторых, эти показатели во всех отраслях постоянно растут, их величина за последние 25 лет удвоилась.
Рыночный механизм регулирования технико-экономического развития. Напомним, что в условиях рынка предприниматели, их коллективные аналоги - предприятия в поиске сверхприбыли предлагают рынку новшества, которые могли бы удовлетворить новые или существующие потребности более эффективным, более продуктивным по сравнению с конкурентами способом. Сверхприбыль получают те предприниматели, которые предлагают рынку радикальные нововведения. Другие предприниматели, имитирующие, т.е. повторяющие эти нововведения, получают меньшую прибыль. Нововведения, предлагаемые в поиске сверхприбыли рынку предпринимателями, и являются движущей силой современного экономического развития.
Источником нововведений, необходимых для эффективной деятельности, являются неудовлетворенные потребности и наука, открывающая неизвестные ранее явления и закономерности, позволяющие создавать новшества. Создаются нововведения путем исследований и разработок.
Перераспределение ресурсов от предпринимателей и предприятий, действующих неэффективно, происходит за счет механизмов финансового и денежного рынков. Финансовый рынок обеспечивает обесценивание капитала неэффективных предприятий и
вложение средств в наиболее прибыльные предприятия. Банки за счет кредитной эмиссии кредитуют эффективно действующих предпринимателей, способных получать сверхприбыли. Кредитные ресурсы дорожают и становятся малодоступными для неэффективных предприятий.
Экономический анализ развития объектов и систем. Необходимость этого анализа заключается в том, что он позволяет прогнозировать развитие, предвидеть наступление момента, когда будет выгоднее заменить объект, систему на новые, а не продолжать пытаться усовершенствовать старые. Анализ основывается на представлении о том, что по мере прохождения этапов жизненного цикла объект или система дают все меньший прирост результатов в ответ на производимые затраты. При этом появляются объекты и системы, которые позволяют получить более высокие результаты при том же уровне затрат. Эти представления воплощаются в существовании для конкретного объекта, системы функции развития, связывающей результаты и затраты, необходимые для их получения. Понятие функции развития иллюстрируется S-образными кривыми связи затрат и результатов, пример которых показан на рис. 2.4.
0 2 4 6 8 10 12 14
Рис. 2.4. Процесс развития и смены объектов и систем: старая система - сплошная линия, новая система - штриховая линия
Развитие хозяйственных или производственных систем можно представить с помощью теории обучения: затраты на единицу выпуска продукции сокращаются по мере роста масштабов производства. Эта закономерность может быть выражена в виде сте
пенной функции, пример ее графика - кривая обучения системы приведена на рис. 2.5.
Также развитие хозяйственных или производственных систем может быть описано непосредственно на основе представлений теории экономического развития, которая предполагает сокращение доли переменных издержек в цене новых товаров и услуг и соответственно рост валовой маржи (покрытия, по немецкой терминологии). Технико-экономический уровень товара может быть оценен величиной коэффициента валовой маржи (степенью покрытия):
kp = (p-s)/p, (2.4)
где кр - коэффициент валовой маржи (коэффициент покрытия); р - цена единицы товара; s - средние (приходящиеся на единицу товара) переменные издержки.
Технико-экономический уровень предприятия, отрасли также может быть оценен величиной коэффициента валовой маржи (покрытия):
kp = (ВВ - S) / ВВ, (2.4а)
где ВВ - валовая выручка за календарный период; S - переменные издержки за тот же период.
По этапам жизненного цикла системы степень покрытия уменьшается.
Идентификация развития систем. Этот процесс может основываться на том, что в течение существования систем выделяют собственно период развития и период старения. Период развития характеризуется неубывающим отношением прироста результатов по отношению к затратам, что соответствует первым половинам кривых на рис. 2.4.
Период старения характеризуется, напротив, убывающим отношением прироста результатов по отношению к затратам, что соответствует вторым половинам кривых на рис. 2.4.
Идентификация этапов развития системы может быть выполнена на основе методики, рекомендованной для идентификации этапов жизненного цикла. Кроме того, для идентификации этапов развития систем может быть использован нелинейный регрессионный анализ с использованием моделей логистических кривых.
В качестве результатов могут рассматриваться продажи, выручка от реализации, валовой доход, валовая маржа (сумма покрытия, по немецкой терминологии), а также технические характеристики товаров, оборудования, технологий. В качестве затрат могут рассматриваться инвестиции, общие и текущие издержки.
Пример. Предприятие создало и постоянно совершенствует небольшое специализированное производство. Зависимость между результатами, которые представлены годовым валовым доходом - разницей между выручкой и переменными издержками, и затратами, которые в данном случае представлены инвестициями, показаны точками на рис. 2.6.
Визуальный анализ данных позволяет сделать предположение, что хозяйственная система специализированного производства уже устарела, вкладывать средства в дальнейшее развитие этой бизнес-единицы нецелесообразно, так как отдача от дополнительных инвестиций будет неоправданно мала.
Для лишнего подтверждения высказанного предположения получим регрессионную логистическую модель. Применим пакет STADIA 6.0 и получим адекватную модель зависимости валового дохода от инвестиций, в млн руб.:
BD = 1,147 + 15,27 / ,
0,351 0,57 11,7 0,0633
где под коэффициентами модели вновь показаны их стандартные отклонения, I - инвестиции, млн руб. Коэффициент детерминации модели 99,86\%, стандартная ошибка - 0,2037 млн руб.
Полученная модель, прогноз на ее основе, представленный на рис. 2.6, подтверждают предположение об устаревании рассматриваемой хозяйственной системы и бесперспективности дальнейших инвестиций в ее развитие.
Идентификация степени развития системы в рамках теории обучения может осуществляться путем оценки степени сокращения издержек по мере роста суммарного объема производства.
Пример. Предприятие организовало производство по сборке самолетов. Трудоемкость сборки первых десяти машин приведена в табл. 2.6. Необходимо идентифицировать эффект обучения в производственной системе товара и дать прогноз трудоемкости сборки пяти следующих машин.
По данным, приведенным в табл. 2.6, построим график зависимости трудоемкости сборки от порядкового номера собранной машины. Этот гра
12 3 456 7 89 10 11
Инвестиции, млн руб.
Трудоемкость сборки самолетов
Рис. 2.6. Процесс развития хозяйственной системы специализированного
производства: точки - отчетные данные, линия - логистическая регрессионная
модель
фик, полученный с помощью электронных таблиц MS Excel, приведен на рис. 2.7. Его рассмотрение позволяет выдвинуть гипотезу о том, что в системе реализуется процесс обучения.
Для дополнительного подтверждения высказанного предположения получим степенную регрессионную модель. Применим пакет STADIA 6.0 и получим адекватную модель зависимости трудоемкости сборки (в тыс. ч) от порядкового номера собираемой машины:
Т = 18,9348 X п -0.6709^ 1,0898 0,0518
где под коэффициентами модели вновь показаны их стандартные отклонения, п - порядковый номер машины. Коэффициент детерминации модели - 94,86\%, стандартная ошибка - 0,11 тыс. ч.
Прогноз, полученный на основе модели и представленный на рис. 2.7. показывает, что эффект обучения в перспективе будет давать небольшую отдачу, и можно предположить устаревание рассматриваемой хозяйственной системы и нецелесообразность дальнейших инвестиций в ее развитие.
Идентификация степени развития системы в рамках теории экономического развития может осуществляться путем сравнительной оценки степени покрытия.
Номер машины
Рис. 2.7. Прогноз трудоемкости сборки самолетов
Пример. Холдинг управляет пятью предприятиями одной отрасли; на предприятии А показатель степени покрытия за отчетный период составил 60\%, на предприятии Б - 62, В - 71, Г - 68 иД - 73\%. В отрасли степень покрытия за отчетный период составила 69\%. Оценим относительный технико-экономический уровень предприятий, входящих в состав холдинга. По данным о степени покрытия, наивысший технико-экономический уровень имеет предприятие Д, второе место занимает предприятие В, далее следуют предприятия Г, Б и А. Три последних предприятия имеют технико-экономический уровень ниже отраслевого, и необходимо принять меры по его повышению. В первую очередь, следует проанализировать деятельность предприятия А, явно отстающего в холдинге.
